Характерно, что общей чертой целого ряда весьма различных теорий буржуазного искусства XX века (X. Ортега-и-Гасоет, А. Мальро, Т. Манро, Л. Флам), а иногда общим для них признаком является «компромиссный» подход к вопросам художественного новаторства и гуманизма, индивидуализма и массовости, которые так актуальны для современного буржуазного искусства. Однако «компромиссный» характер данных теорий определяет лишь общую постановку названных проблем. Что касается их решения, то нельзя не отметить в данном случае ту определенность и последовательность, с которой буржуазные теоретики проводят свои взгляды. При этом ни объективизм, ни либерализм буржуазной науки не служат достаточным условием для преодоления ею своей классовой ограниченности.
Традиционно-аристократические элитарные теории вынужденно рассматривали и рассматривают искусство в основном как средство вывести человека за пределы жалкого прозябания, оказаться по «ту сторону» повседневной вещной реальности. Искусство как единственный просвет в человеческом существовании, как прорыв в иной мир, мир подлинных человеческих ценностей — эти и подобные им взгляды на искусство составляют своеобразный гуманистический фон, на котором довольно отчетливо вырисовывается истинный смысл рассуждений приверженцев поп-арта о художественном перевод создании мира. Сегодня по-новому начинает звучать старая формула «красота спасет мир».
Идея художнического миросозидания так широко распространяется в условиях буржуазной действительности отнюдь не случайно. С одной стороны, подобные иллюзии возникают как реакция против существующего унижения и порабощения человека, с другой стороны, их существование связано с незнанием реальных условий преобразования мира. И не случайно, что основной аргумент буржуазных ученых в пользу гуманизма «нового искусства» — художественное миросозидание. Идея перевоссоздания мира на художественных началах, распространенная среди буржуазных теоретиков и художников, является концентрированным выражением провозглашаемых ими принципов свободы и социальной гуманистической направленности искусства, его претензий на возрождение человека. По-прежнему «новое искусство» в качестве основного условия достижения подлинной человечности и творческого свободного проявления личности, в качестве первоосновы «универсального гуманизма» искусства выдвигает требование безраздельного произвола художника при создании и полного авторского своеволия при истолковании произведения искусства.
Таким образом, говоря по существу миросозидательных, претендующих на общечеловеческую значимость заявок «нового искусства», следует подчеркнуть, что гуманизм этого искусства в новой форме воспроизводит в основном те же принципы индивидуализма, исходит из тех же отвлеченных умозрительных построений, которые являются традиционными для буржуазного сознания и буржуазной эстетики.
Именно традиция буржуазного индивидуализма, которая, по выражению Т. Манро, «подчеркивает право каждого, включая детей, формировать свои вкусы и находить красоту, где ему заблагорассудится», получает наибольшее признание в «массовом», популярном искусстве. В одних случаях эта традиция прокладывает себе дорогу через прямое стремление к «очищению» художественного феномена от «предубеждений эпохи» (Л. Отекёр), через измышления о полном суверенитете, об отчужденности искусства от общественных интересов трудящихся (В. Хафтман). Это, так сказать, классическая традиция буржуазного индивидуализма. В теории и практике «массового» буржуазного искусства эта традиция несколько модернизируется, ибо искусство в данном случае претендует на общезначимость и доступность, на активное участие в человеческих судьбах. При этом четкая грань между прямыми и завуалированными формами проявления одной и той же сущности буржуазного индивидуализма не всегда выдерживается. Поэтому эгоцентризм отверженных художников-одиночек пытается найти оправдание в миссионерских призывах к переустройству и обновлению мира. Признанные же и высокооплачиваемые представители «массового» искусства нередко выступают с манифестами, провозглашающими безраздельный произвол творческой индивидуальности.
Мнимая противоположность или даже антагонизм позиций «чистого» и «массового» буржуазного искусства обнаруживается в примирении двух этих тенденций в практике современного поп-арта. Следует заметить, что сам процесс ассимиляции «популярным» искусством основных принципов «чисто» авангардистского искусства вызвал болезненную реакцию у многих приверженцев элитарного искусства, породил «кризисные» настроения в сознании тех буржуазных мыслителей, которые стремились отстоять чистоту элитарно-индивидуалистической традиции искусства. Сложные процессы «омассовления» художественной культуры на основе практики буржуазного общества стали причиной критики буржуазной культуры «изнутри», в рамках данной системы.
Испанский философ X. Ортега-и-Гассет был одним из первых, кто отметил этот грандиозный по своим масштабам и социальным последствиям процесс «омассовления» буржуазной культуры, наступление тоталитаризма. Но поскольку автор работы «Дегуманизация искусства» решал его с элитарных позиций, в русле субъективно-иррационалистического мировоззрения, пронизанного страхом буржуазного интеллигента перед «восстанием масс», его решение не вышло у него за пределы изощренной апологии индивидуализма, сугубо личностного взгляда на искусство, имеющего для него в основном смысл «внутренней эмиграции» человека. Но интерпретация социально-гуманистической роли единственно ценного, по мнению Ортега, «нового» (немассового) искусства, его понимание процессов художественного новаторства оказались весьма созвучными принципам «массового» искусства, особенно в том, что касается миросозидательных и гуманистических претензий этого искусства.
Стремясь освободить искусство от банальных человеческих реальностей, Ортега вместе с тем ратовал за особого рода гуманизм искусства — «чистый» гуманизм ирреальных, запредельных художественных ценностей, невозможных в условиях повседневной жизни. Но призма субъективно-иррационалистического мировоззрения, затемненная страхом буржуазного идеолога перед силой массового социального движения, полностью искажает представление о действительном характере гуманизма и прогрессивного развития искусства.
Вследствие этого он и выступает за духовную «аристократизацию» искусства, за дегуманизацию его, против «омассовления» искусства, а заодно и против гуманизма и демократизма искусства вообще. Этим же, кстати, исчерпывается и социологический подтекст его теории искусства. Искусство толпы, искусство «жизненных», «человеческих» реальностей — это не искусство. Искусство узкой касты, искусство идей, запредельных духовных ценностей — это, по его мнению, единственно возможное искусство.
Ортега упрекает человека «толпы» за то, что в лирике он ищет любовь и печаль человеческую, которые трепещут в стихотворных строках, в живописи его привлекают только полотна, возбуждающие мелкие страсти, а полотна пейзажей покажутся ему «милыми», если своей прелестью они заслуживают того, чтобы съездить «туда» на прогулку. Но истоки низменных страстей, плоских банальных мыслей, «реализм» повседневного обывательского прозябания Ортега видит лишь в психологии «толпы», «массы», а не в условиях самого капиталистического миропорядка и не в апологии этой обыденной и «жизненной» реальности в произведениях того или иного «нового» направления художественного декаданса.
Ортега со всей откровенностью ополчается против человека и человеческих страстей в искусстве, потому что они, де, вынуждают художника «влезть по уши в человеческую реальность», которая окончательно засоряет ту «прозрачность, то чисто художественное, что, собственно, и составляет произведение искусства». Борясь за «строго эстетические» и «чисто художественные» элементы в искусстве, пытаясь как бы дистиллировать искусство, Ортега таким образом ведет дело к полной изоляции искусства от человека и общества. «Человеческую», «жизненную реальность» искусства Ортега объединяет со столь же ненавистной ему художественной или изобразительной правдой искусства.
Безнравственными и пошлыми объявляются все художественные открытия реалистического искусства XIX века. «Продукция подобного рода», как презрительно называет Ортега искусство XIX века, только частично является произведениями искусства, художественными произведениями. «Чтобы наслаждаться ими, вовсе не обязательна способность к приспосабливанию, привыканию к тому существенному, чистому, что образует художественную восприимчивость. Вполне достаточно обладать обычной человеческой восприимчивостью и позволить тревогам и радостям ближнего отразиться в твоей душе. Тогда понятно, почему искусство XIX века было столь популярным».
Ортега умер в 1955 году, в то самое время, когда уже зарождается поп-арт, притязания которого на реализм, жизненность и особенно популярность у широкой публики беспредельны и который сводит на нет «строго эстетические элементы» и «целиком основывает свои произведения на фикциях человеческого бытия».
Конечно, автор работы о дегуманизации искусства никак не мог предположить подобного курьеза в развитии искусства, за чистоту которого он выступал. «Даже если чистое искусство и невозможно,— писал он,— то нет сомнения в том, что возможна естественная тенденция к его очищению. Тенденция эта ведет к прогрессивному вытеснению элементов человеческого, слишком человеческого, которое господствовало в романтической и натуралистической художественной продукции. И в ходе этого процесса наступит такой момент, когда человеческое содержание произведения станет столь скудным, что сделается почти незаметным». Практика поп-арта одновременно опровергла и подтвердила эти предположения философа.
В конце 20-х годов нашего века Ортега категорически выступает против того, что не менее настойчиво в конце 50-х и начале 60-х годов будут защищать его «преемники», приверженцы тех же субъективистских канонов искусства, но уже в новой оболочке: в форме теоретических проповедей «неореализма», предельно или даже «сверхреалистической» предметной живописи, поп-арта и т. п. Перед лицом «кризиса культуры», вытекающего из «кризиса человека» тоталитарного общества, угроза которого в Европе 20-х годов была очевидной и стала явной с приходом фашизма в Германии в начале 30-х годов, Ортега как будто выражает в своих произведениях тоску о новом ренессансе не только искусства, культуры, но и науки, политики и т. д. Но эти благие пожелания вряд ли кого могли ввести в заблуждение. Ортегианская концепция «культуры для жизни и жизни для культуры» отдает воинствующим антидемократизмом, поскольку ее создатель явления культуры переводит или пытается перевести на язык ценностей, то есть таких, по его мнению, ирреальных качеств вещей, которые размещаются по ту сторону действительной человеческой жизни. Культура для Ортега обозначает ту совокупность человеческой деятельности, которая вытекает из усилия человека совершать переход в себе от существования к ценностям. «Культурализм есть христианизм без бога» — вот конечный и недвусмысленный итог культивирования испанским философом запредельных ценностей человеческого существования.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +