Друг! Ты по меньшей мере видишь, как я стараюсь разъяснить теорию своего дела. Пусть эти старания послужат мне некоторого рода оправданием, когда ты почувствуешь, как мало это мне удалось. Для собственно философствования в истинном значении этого слова я потерян уже с двадцати лет; для практического выполнения своего плана мне, к счастью, не требуется та философия, которая дается мне с таким трудом. Чем бы я ни занимался, до предельного напряжения нервов я жил в сфере моих действий, знал, чего хотел, не беспокоился о завтрашнем дне; относительно же предметов, которые меня преимущественно интересовали, почти моментально чувствовал, что для них существенно необходимо. И если мое воображение толкало меня сегодня на сто шагов вперед от того места, где я обрел твердую почву, то завтра я вновь отступал на эти же сто шагов. Это случалось со мной тысячи раз; тысячи раз я считал себя ближе к цели, а затем вдруг находил, что эта мнимая цель только новая гора, на которую я наталкиваюсь. Так шли мои дела, особенно когда мне начинали становиться яснее основные принципы и законы физического механизма. Я сразу решил, что теперь не требуется ничего большего, кроме простого применения этих принципов и законов к разделам обучения, которые опыт тысячелетий дал в руки роду человеческому для развития его задатков и которые я рассматривал как элементы всех умений и всех знаний,— иными словами, не требуется ничего иного, кроме применения этих принципов к письму, чтению, счету и т. д.
Но, по мере того как пытался это сделать, я постепенно приходил к убеждению, основанному на все более расширявшемся опыте, что эти разделы обучения вовсе не могут рассматриваться как элементы всех умений и всего обучения, что они, напротив, должны быть подчинены более общим взглядам на предмет.
Однако эта столь важная для обучения истина, к которой я пришел, работая над этими разделами, долго представлялась мне в виде отдельных положений и всегда в связи с отдельным разделом, к которому относился данный опыт.
Так, при обучении чтению я считал необходимым подчинить его умению говорить, а в поисках средства научить детей говорить я нашел принцип, требующий подчинить это умение той последовательности, с какой природа переходит от звука к слову и от него лишь постепенно к языку.
Так, стремясь научить письму, я нашел необходимым подчинить это искусство рисованию, а стараясь научить детей рисованию, счел необходимым связать это искусство с умением измерять и рисование подчинить измерению. Даже обучение складам натолкнуло меня на мысль о создании такой книги для младшего возраста, посредством которой я отваживаюсь сделать реальные познания трех-четырехлетних детей значительно большими, чем познания семи-восьмилетних школьников.
Но этот опыт, который, конечно, на практике приводил меня к отдельным определенным вспомогательным приемам обучения, позволил мне все же почувствовать, что я свой предмет знаю еще не во всем его истинном объеме и не во всей его глубине.
Я долго искал общий психологический источник всех этих искусственных средств обучения, будучи убежденным, что только таким путем можно найти форму, в которой развитие человечества определяется сущностью самой природы. Для меня было очевидно, что эта форма основывается на общем свойстве нашего ума полученные от природы через органы чувств впечатления обобщать в некое единство — понятие — и постепенно доводить его до четкости.
Любая линия, мера, любое слово, говорил я себе,— результат деятельности разума, основанный на зрелых восприятиях, и этот результат следует рассматривать как средство для лучшего уточнения наших понятий. Всякое обучение по своей сути есть не что иное, как это; поэтому принципы обучения должны быть выведены из неизменной первоначальной формы развития человеческого ума. Следовательно, все зависит от самого точного знания этой первоначальной формы. Ради этого я постоянно вновь и вновь обращал внимание на начальные пункты, из которых путем абстрагирования должна быть получена эта форма.
Мир, говорил я сам себе, мечтая вслух, представляется нам в виде переливающегося моря беспорядочных чувственных восприятий; дело обучения и искусства состоит в том, чтобы действительно без ущерба для нас ускорить наше развитие, недостаточно быстро про-
двигающееся вперед только с помощью одной природы. Дело обучения и искусства состоит еще и в том, чтобы уничтожить беспорядочность этих чувственных восприятий, разграничить между собой предметы, вновь объединить в нашем сознании сходные и родственные, внося тем самым большую ясность в наши представления, и после полного их уяснения возвысить до четких понятий. Обучение и искусство и делают это — преподносят нам в отдельности взаимопроникающие беспорядочные наблюдения, затем подвергают эти отдельные наблюдения нашему всестороннему рассмотрению и, наконец, приводят их в связь со всем кругом уже имевшихся у нас знаний. Таким образом, наши познания из беспорядочных становятся определенными, из определенных — ясными и из ясных — четкими.
Но природа, продвигаясь вперед в этом развитии, постоянно придерживается того великого закона, который ясность моих познаний ставит в зависимость от того, далеко или близко находятся предметы, воздействующие на мои чувства. Все, что тебя постоянно окружает, представляется твоим чувствам caeteris paribus в такой же степени беспорядочным и трудным для ясного понимания, в какой оно удалено от твоих чувств; напротив, все представляется тебе в такой же степени определенным и легким для понимания, в какой оно доступно твоим пяти чувствам.
Ты сам как физически живое существо есть не что иное, как твои пять чувств; следовательно, ясность и неясность твоих понятий, в сущности, целиком зависят от того, на каком расстоянии все внешние предметы воздействуют на твои пять чувств, то есть на тебя самого, или на тот центр, в котором в тебе самом концентрируются твои представления. Этот центр всех твоих чувственных восприятий — ты сам, для себя самого ты являешься объектом наблюдения; все, что является тобою самим, тебе легче сделать ясным и понятным, чем все то, что находится вне тебя. Все, что ты чувствуешь в отношении себя самого, само по себе является определенным восприятием; лишь то, что находится вне тебя, может стать для тебя беспорядочным восприятием. Следовательно, ход твоих познаний, поскольку он касается тебя самого, на одну ступень короче, чем в том<случае, когда он исходит из чего-то, лежащего вне тебя. Все, что тебе стало известно о себе самом, известно тебе определенно; все, что ты сам знаешь, находится в тебе самом и определено самим тобой. Следовательно, путь к четким понятиям открывается в этом направлении легче и надежнее, чем в каком-либо другом, и среди всего того, что является ясный, ничто не может теперь быть яснее, чем принцип, что знание истины человека исходит из знания себя самого.
Друг! Так живые, но смутные мысли об элементах обучения долго носились в моем сознании. В таком виде я обрисовал их и в своем отчете, не умея еще тогда открыть непрерывную связь, существующую между ними и законами физического механизма. Я не был также в состоянии с уверенностью определить начальные пункты, из которых последовательно должны исходить наши искусственные приемы, или, скорее, та форма, в которой возможно показать, как должно происходить развитие человечества посредством самой его природы. И вдруг совсем недавно, как deus ex machina, на все, что я искал, пролила новый свет мысль, что средства, способствующие уточнению всех наших познаний, основанных на чувственных восприятиях, исходят из числа, формы и языка.
В долгих поисках своей цели, или, вернее, в смутных мечтаниях о ней, однажды я совершенно просто обратил свое внимание на то, как ведет себя и должен вести в каждом отдельном случае образованный человек, когда он желает надлежащим образом истолковать и постепенно уяснить себе какой-либо предмет, предстающий перед ним в беспорядочном и неясном виде.
В таком случае он каждый раз должен будет обратить и обязательно обратит внимание на три основных момента:
1) сколько разнообразных предметов находится у него перед глазами;
2) как они выглядят — каковы их форма и контуры;
3) как они называются, как он каждый из них может выразить посредством звука, слова.
Но успех этого дела очевидно предполагает наличие у такого человека следующих развитых способностей:
1) способности различать неодинаковые по форме предметы и представлять себе их сущность;
2) способности различать эти предметы по количеству и четко представлять себе в виде одного или множества предметов;
3) способности уже полученные представления о числе и форме какого-либо предмета усилить при помощи языка и удержать в памяти.
Я рассуждал так: число, форма и язык, вместе взятые, являются элементарными средствами обучения, так как сумма всех внешних качеств какого-либо предмета складывается в пределах его формы и его числовых отношений и при помощи языка осваивается моим сознанием. Следовательно, искусство обучения должно сделать своим неизменным законом исходить из этого тройственного основания и действовать следующим образом:
1. Учить детей рассматривать каждый предмет, доведенный до их сознания, как отдельную единицу, то есть отдельно от тех предметов, с которыми он кажется связанным.
2. Познакомить их с формой каждого предмета, то есть с его размером и пропорциями.
3. Как можно раньше познакомить детей во всем объеме со словами и названиями предметов, которые они узнали.
И как обучение детей должно исходить из этих трех элементарных пунктов, точно так же и первые усилия искусства обучения должны быть направлены на то, чтобы с помощью высшего психологического искусства развить основные способности — считать, измерять и говорить, лежащие в основе правильного познания всех наблюдаемых предметов; кроме того, искусство обучения должно эти способности укрепить и сделать полноценными, то есть довести средства развития и формирования этих трех способностей до максимальной простоты, высшей последовательности и наибольшего соответствия между собой.
Единственным затруднением, с которым я встретился при установлении этих трех элементарных пунктов, был вопрос: почему все свойства вещей, с которыми мы знакомимся при помощи наших пяти чувств, не являются такими же элементарными пунктами нашего познания, как число, форма и название? Но я вскоре увидел, что все предметы, какие только существуют, обязательно имеют число, форму и название, остальные же свойства, познаваемые посредством пяти чувств, присущи не всем предметам; с одной группой предметов какой-либо предмет имеет одни общие свойства, а с другой — другие.
Итак, между числом, формой и названием всех вещей и остальными их свойствами я нашел существенное и определенное различие такого порядка: я не мог рассматривать другие свойства предметов как элементарные пункты человеческого познания; напротив, я установил, что все остальные свойства предметов, познаваемые нашими пятью чувствами, можно присоединить непосредственно к этим элементарным пунктам человеческого знания и что, следовательно, в процессе обучения знание детьми всех остальных свойств предметов должно быть непосредственно связано с предварительным знанием ими формы, числа и названия. Я теперь увидел, что осознание числа, формы и названия какого-либо предмета делает мое понимание этого предмета определенным; благодаря постепенному познанию всех других его свойств это понимание становится ясным; в результате осознания взаимосвязи, существующей между всеми отличительными признаками предмета, это понимание делается четким. Затем я нашел, что все наше познание имеет в своей основе три элементарные силы:
1) силу произносить звуки, из чего проистекает способность к речи;
2) неопределенную, чисто чувственную силу представления, из которой возникает способность познавать любые формы;
3) определенную, уже не только чувственную силу представления, из которой проистекает осознание единицы и вместе с ней способность считать и вычислять.
Таким образом, я пришел к заключению, что искусство человеческого образования должно быть связано с первыми и наиболее простыми результатами действия этих трех основных сил — со звуком, формой и числом. Обучение отдельным частностям не может привести и никогда не приведет к полному успеху, удовлетворяющему нашу природу, если эти три простых результата действия наших основных сил не будут признаны общими, самой природой признанными начальными пунктами всякого обучения; если эти три простых результата в итоге такого признания не будут облечены в формы, которые неизменно гармонично исходят из этих главных результатов действия трех элементарных сил нашей природы и твердо и уверенно содействуют тому, чтобы ход обучения до самого его завершения включить в русло непрерывного поступательного движения. В процессе этого движения элементарные силы упражняются сообща и равномерно, и только благодаря этому по существу становится возможным во всех этих трех разделах равномерно переходить от смутных чувственных восприятий к определенным, от определенных восприятий — к ясным представлениям и от ясных представлений — к четким понятиям.
Я нахожу, что таким путем искусство обучения, наконец, самым тесным образом связывается с природой, или, вернее, с той изначальной формой, посредством которой природа всегда уясняет нам предметы окружающего мира. Я считаю, что тем самым разрешается проблема нахождения общего источника всех искусственных средств обучения и вместе с тем и формы, в которой образование людей могло бы определяться самой сущностью нашей природы. Я нахожу, что тем самым устраняются трудности в применении механических законов, которые я признаю основами человеческого обучения, к формам обучения, которые опыт тысячелетий вложил в руки человечества для его развития, то есть письму, счету, чтению и т. д.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +