В. И. Водовозов является одним из наиболее передовых педагогов и методистов 60-х годов XIX века. Соратник и последователь К. Д. Ушинского, он был мужественным борцом с феодально-крепостнической школой, поборником широкого образования народа, ярым врагом классицизма, насаждавшегося реакционным правительством.
Водовозов был одним из «оздателей прогрессивной методической теории, ставившей перед преподавателем литературы задачу идейного и нравственного воспитания молодежи в антикрепостническом духе.
В. И. Водовозов был просветителем-демократом, исходившим во всей своей деятельности из интересов народных масс. В области теории и методики литературы он ближе, чем кто-либо из крупных методистов его времени, подошел к материалистическим идеям великих русских революционно-демократических критиков - В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова. Ознакомление с наследством Водовозова раскрывает перед нами одну из наиболее ярких и поучительных страниц, русской методики. Вместе с тем изучение жизни и трудов выдающегося педагога имеет и практическое значение, способствуя росту методической вооруженности советского учителя.
Сын разорившегося купца, сирота с трехлетнего возраста, Василий Иванович Водовозов (род. 27 сентября 1825 года) воспитывался в обстановке крайней нужды. В 1831 году он по ходатайству матери был перечислен в мещанское сословие, в 1835 году по ее просьбе был определен в коммерческое училище, пенсионером Петербургской биржи.
Школьное ученье оставило у Водовозова безрадостные воспоминания. «Жалкая словесность, которую мы заучивали в высших классах, состояла из одних бессмысленных фраз»,- вспоминал он впоследствии. «Занятия литературой ограничивались тем, что мы списывали запрещенные стишки, и у кого было больше подобных стишков, тот считался литературнее. Я читал без раэбора всякие книги и не опал ночи от романов Булгарина и Поль де Кока». Однако уже в средней шкоше у Водовозова обнаруживаются литературные способности. Его письменные работы высоко оценивались учителями, и иногда он «писал и товарищам подобные сочинения за гречневую кашу». В училище у Водовозова развивается страсть к писанию стихов, которую он сохранил на протяжении всей последующей жизни.
Поступив в 1843 году на филологический факультет Петербургского университета, Водовозов более всего увлекается эстетикой. Лекции профессоров он дополияет упорной самостоятельной работой. «В университете я продолжал свое беспорядочное чтение: прочтенное на русском, на французском, на немецком, на итальянском и на английском языках образовало в голове моей страшный, одуряющий хаос». Водовозов мучительно ищет ответа на тревожащие его общественные и эстетические вопросы. Только что появившиеся «Мертвые души» Гоголя, которые он «знал наизусть», целиком противоречат спекулятивным положениям идеалистической эстетики, читаемой в университете проф. А. В. Никитенко. Но полностью преодолеть эту эстетику ему пока не удается. «Что же вынес я из университета? Много идей, бродивших бессвязно в голове, но еще больше неопределенных стремлений».
По окончании университета Водовозов назначается младшим учителем Варшавской реальной гимназии. Преподавание грамматики ученикам младших классов, из которых многие совершенно не знали русского языка, тяготит молодого учителя, мечтающего о широкой литературной и общественной деятельности. К тому же и в Варшаве, при скудном жаловании, которым Водовозов принужден был делиться с семьей, его преследует привычная бедность. И тем не менее письма Водовозова полны воодушевления и оптимизма. «Сегодня так случилось, что не обедал из экономии, но зато переводил из Одиссеи прекрасное описание обеда»,- пишет он проф. Никитенко 27 сентября 1847 года. В другом письме к этому же адресату читаем: «Могу сказать одно, что в занятиях искусством я нашел если не элексир жизни, которого отыскивают беспокойные алхимики нашего века, то по крайней мере жизнь самую полную, самую свободную - и в этом отношении путь мой верен и участь моя решена». Молодой учитель-демократ полон сознания своего гражданского достоинства и смело идет навстречу трудностям: «Не могу я быть рабом по самой простой причине, что терпел с самых малых лет много унижения в жизни, справедливого и несправедливого - и все-таки до сих пор им не сделался». Если в казенной гимназии Водовозов принужден держаться узаконенной рутины, то на частных уроках он пытается преодолеть школьную схоластики.., - вспоминает Водовозов о своих частных занятиях студенческие годы, влияние реализма Гоголя сочетается у него с идеалистической эстетикой и с ненавистной, но неизбежной риторикой. «Тут занимался я совершенно наоборот, без малейшей схоластики..., - вспоминает Водовозов о своих частных занятиях в Варшаве. - Впрочем, в словесности я все еще толковал о неземном, о чистых идеалах, обращая внимание только на художественный разбор писателей, хотя очень много читал - иногда целые вечера без умолку и главным любимцем моим все-таки был Гоголь». А в одном из писем к Никитенко он писал: «Кстати, пишу теперь риторику (только не классическую) для моих добреньких учениц, которые глубоко вздыхают при каждой объясняемой мною метафоре. Боже мой! думаешь часто: к чему вся эта ученая чушь».
В 1851 году Водовозов переводится в Петербург и назначается учителем 1-й гимназии. В Петербурге его окружает более благоприятная педагогическая обстановка, чем в Варшаве. Преподавание литературы в старших классах доставляет ему глубокое удовлетворение, но и здесь он упорно ищет новых методических путей. В своей педагогической исповеди-статье «Тезисы по русскому языку» Водовозов повествует: «Самостоятельно занимался я сначала преимущественно эстетическими разборами, проходил в пятом классе и логику и теорию слога. Увы! и нападая на схоластику, я был не совсем от нее избавлен: я даже пытался объяснять Карамзина по силлогизмам, какие он употребляет; но это решительно не удалось мне». «Исторический отдел в преподавании у меня был очень слаб, хотя для себя я и продолжал заниматься иностранною литературою. Только историю русской литературы проходил я подробно, давая читать памятники, по которым воспитанники составляли лекции. В знакомстве с родами и видами сочинений я ограничивался почти одной хрестоматией Галахова; поэзию излагал я несравненно подробнее, чем прозу; толкования об искусствах, о художественности занимали у меня наиболее места. Неизвестно, по какому внушению вдруг накинулся я на биографии писателей и излагал подробно жизнь Данте, Тассо, Сервантеса, мало знакомя с их сочинениями. Это все-таки было лучше, чем отвлеченные толкования об изящном. Вскоре у нас появился какой-то особенный припадок практичности: все требовали, чтобы читать и писать, писать и читать, как можно более; но о выборе статей и цели, с какою они могли быть прочитаны, мало рассуждали. Я не отстал от других».
Подлинные планы и отчеты, хранящиеся в архиве 1-й петербургской гимназии, свидетельствуют о напряженных и трудных творческих исканиях Водовозова в первые годы его преподавания в Петербурге. В «Плане преподавания», представленном Водовозовым в конце 1854 года, читаем: «При преподавании грамматики и словесности во вверенных мне классах я держался следующих оснований: 1) Избегать произвольного догматизма и потому не излагать ни одного правила, не указав его наперед при практических упражнениях. 2) В теории, как в стройном синтезе совершенного уже прежде анализа, следовать строгой системе, упрощая ее сколько возможно и сообразуясь с понятиями воспитанников».
Излагая свою систему преподавания в V классе, Водовозов указывает: «Как в этом, так и в следующем классе при преподавании теории словесности я строго следозал, где это было нужно, методу историческому. Понимая риторику как общую часть теории словесности, я держался в изложении ее следующей системы: показав значение словесности как науки, объясняющей единство и разнообразие, следовательно, силу мысли в слове, я переходил к понятию о сочинении, где и должны выражаться эти свойства мысли».
В VI классе Водовозов коротко излагает теорию прозы и подробнее теорию поэзии. «Более всего изменений против руководства сделано мною здесь в теории поэзии», - заявляет он. Предлагаемая им система поэтики имеет следующий вид:
«1. Поэзия как творчество... 2. Двоякий путь к достижению идеала: положительный и отрицательный... 3. Отношение поэзии к другим искусствам... 4. Роды поэзии... Дидактизм как элемент, чуждый поэзии... 5. Историческое деление поэзии на классическую и романтическую... 6. Отличие лирики по содержанию и по форме. Лирика народная и художественная... 7. Виды лирики древней... 8. Виды лирики новой... 9. Отличие эпоса по содержанию и по форме. Эпос народный и художественный. 10. Эпос древний. Греческая и римская эпопея. Героическая поэма французов. 11. Эпос новый у Данте и Мильтона. Романтическая поэма... Историческая поэма... Роман и повесть. 12. Ложный род поэзии дидактической... 13. Драма как совершеннейший род поэзии... 14. Драма греческая и ложно-классическая французская. 15. Виды новейшей драмы... Историческая драма... Собственно комедия и водевиль».
В VII классе изучается история русской литературы. Водовозов подчеркивает, что в основном он держится принятого учебника: «пополнены мною только, статьи о литературе и ее истории, о народной литературе и о некоторых писателях XII века. Также при изложении вопросов общих и при характеристике писателей новой литературы старался я сколько возможно упростить систему». Фактически, как видно из плана, «упрощения», сделанные Водовозовым, заключались в серьезной перестройке курса. Из длинного перечня произведений древней литературы, названных в учебнике, он оставил летопись Нестора, «Поучения» Владимира Мономаха, сочинения Кирилла Туровского и «Слово о полку Игореве». «Пополнения» же к курсу выразились в последовательно проводимом анализе социального содержания произведений.
Как видим, сравнительно с первыми годами своей преподавательской деятельности Водовозов делает в середине 50-х годов некоторый шаг вперед. Он реформирует риторику, оставив в ней преимущественно теорию сочинений (описания, повествования и рассуждения) и учение о слоге. В теорию поэзии он вводит разделы об особенностях поэзии, об «отрицательном идеале» (по-видимому, о критическом направлении в литературе), о классицизме и романтизме. Серьезно обновляется курс истории литературы. Преподавание всех разделов словесности Водовозов строит на основе аналитического метода. Однако и в этот период Водовозов еще занимает промежуточную позицию: риторика растянута у него почти на полтора года, поэтика строится в основном как теория поэтических родов. Идейный анализ еще не составляет основного звена в системе преподавания словесности.
Такой же характер носит методика письменных работ, применяемая Водовозовым в эти годы. Правда, он частично обновляет тематику сочинений, вводит в практику критическое обсуждение ученических планов и письменных работ, привлекая к нему самих учащихся. Но и при нем еще пишутся в VII классе сочинения на такие общие, отвлеченные темы, как «О повести», «О красноречии» и пр.
Методические воззрения Водовозова вполне определяются к началу 60-х годов. По воспоминаниям учеников, он в эти годы вполне убеждается в бесплодности риторики и проходит ее чисто формально - «довольно быстро» и «не без некоторого юмора». В центре вгаимаиия Водовозова находится само произведение как объект углубленного критического анализа. Такой характер носит, в частности, преподавание Водовозова в Смольном институте, куда он был приглашен К. Д. Ушинским и где работал под руководством последнего в 1860-1862 годах. Бывшая смолянка Е. Н. Цевловская (в 1862 году она стала женой В. И. Водовозова) в своих воспоминаниях живо воспроизводит его первый урок в этом институте. По просьбе инспектора К. Д. Ушинского, представившего нового учителя классу, Водовозов начал с чтения стихотворения Пушкина «Чернь», на котором остановился прежний преподаватель-эстет Н. Д. Старков. «Окончив стихотвореиие «Чернь», Василий Иванович заметил, что на ту же тему Некрасовым написано «Поэт и гражданин» (мы в первый раз услыхали имя этого поэта), и опять от начала до конца, так же прекрасно и тоже наизусть он произнес и это стихотворение, а затем приступил к объяснению... Последовательно объясняя стихотворение того и другого поэта, Василий Иванович дал краткое изложение идей, господствовавших в литературе с двадцатых до половины сороковых годов, и тех, которые возникли в ней с конца сороковых и в пятидесятых годах, перед крестьянскою реформою. Таким образом, в конце лекции перед нами само собою выяснилось содержание и смысл того и другого стихотворения». По воспоминаниям того же автора, новый словесник во время неофициальных бесед, происходивших вне уроков, рассказывал ученицам о лучших русских журналах, о Добролюбове, Некрасове, Островском, Тургеневе и других писателях. Свои методические идеи Водовозов излагает в эти годы в двух методических статьях: «Существует ли теория словесности и при каких условиях возможно ее существование» и «Тезисы по русскому языку».
В те же годы Водовозов помещает в журналах ряд литературных статей. В статье «Заметки о современной литературе в Германии» еще сильно сказываются воспринятые им в университете идеалистические взгляды на искусство; но здесь же он с большим сочувствием отзывается о социальной сатире Гейне. В статье о Дон-Кихоте Водовозов оценивает этого героя как «человека своей идеи». Особую статью он посвящает творчеству французского народного поэта Беранже. В очерке «Старчество» Водовозов обличает «нравственное старчество» 15 в его различных формах - косность, консерватизм, отсутствие цели, оторванность от злободневных интересов жизни. Он подчеркивает, что «старчество» - это недуг людей привилегированных, обеспеченных, не знающих нужды и не умеющих трудиться. Очерк пронизан бодростью, оптимизмом, он зовет к активному участию в общественной жизни.
В 1860-1861 годах Водовозов принимает деятельное участие в организации воскресных школ. Школа, созданная им при 1-й гимназии, становится одной из лучших в Петербурге. К преподаванию в ней он привлекает молодежь, в том числе учеников гимназии и воспитанниц Смольного института. В 1862 году, когда наметился кризис воскресных школ, Водовозов выступил с горячей защитой образования народа. Он отстаивает независимость школы от казенной регламентации и обличает барское предубеждение против народного просвещения, легкомысленное отношение к своим обязанностям тех учителей, которые взялись за преподавание в воскресных школах из-за моды, ради пустой прихоти. В статье «Русская народная педагогика» он отвергает псевдонаучные, филистерские по содержанию и сусальные по тону «народные» сочинения, которые в изобилии издавались в то время. Водовозов хорошо понимал общественно-прогрессивное значение воскресной школы. В позднейшей неизданной статье он писал: «Через воскресные школы образованный класс (т. е. демократическая интеллигенция - Я. Р.) сближался с народом и знакомился с его нуждами; случалось, что старались помочь и этим нуждам, обуздывая, например, хозяев мастерских, которые истязали своих рабочих».
Горячее участие принимает В. И. Водовозов в подготовке школьной реформы. Откликаясь на «Проект устава низших и средних училищ», опубликованный министерством в 1860 году, Водовозов в своей статье «Древние языки в гимназиях» решительно выступает против классической гимназии. Если главная задача школы заключается в гуманистическом воспитании учащихся,
утверждает он, то меньше всего она может быть достигнута изучением латинской и греческой грамматики. Естествознание, всеобщая и русская история и география, новейшие языки и всеобщая литература наряду с изучением родного языка и русской литературы - таковы дисциплины, которые наиболее прямым путем ведут к осуществлению воспитательных задач школы. Школьный же классицизм создает в сознании учащихся условный, искусственный мир представлений, оторванный от родной почвы, от народа. «Так в своем идиллическом невежестве мы всех считаем счастливыми: в селах у нас пастушки поют на звонких свирелях о любви, в ремесленном быту довольный работник после здорового труда весело отдыхает в кругу своего семейства». Водовозов подчеркивает, что всеобщая литература должна занять в в школе подчиненное место сравнительно с русской литературой. «Римская сатира любопытна для характеристики народности римской; но неужели нам нужно обращаться к ней для каких-нибудь поучительных педагогических целей? Я думаю, что Грибоедов и Гоголь в этом отношении гуманнее и понятнее для русского человека». «Нам следует более чем кому-либо знакомиться со своим народом, потому что мы менее его знаем».
Привлеченный к составлению свода мнений о классическом и реальном образовании, Водовозов и в этом случае занимает твердую позицию против классицизма. «Во имя общественной нравственности нужно желать, чтобы во всех, даже в высших заведениях, у нас занимали учащихся какими-нибудь полезными применениями наук к жизни», - заявляет он. С этих же позиций он выступает и на заседаниях Ученого комитета министерства. «Взгляды, которые Водовозов пытается настойчиво проводить, несмотря на противодействие большинства членов, являются наиболее прогрессивными среди различных течений внутри Ученого комитета», - указывает проф. Ш. И. Ганелин, специально изучавший материалы подготовки школьной реформы.
В эти годы Водовозов живет напряженной творческой жизнью. Он помещает в журналах ряд статей на литературные и методические темы и печатает две крупные работы: учебную книгу «Новая русская литература» (1866) и методическое пособие «Словесность в образцах и разборах» (1868). На вечерах у Водовозовых собираются демократические писатели - В. А. Слепцов, братья Курочкины, П. И. Якушкии. О степени радикализма общественной позиции Водовозова и его ближайшего окружения косвенно свидетельствует тот факт, что среди немногих положительных печатных откликов на роман Чернышевского «Что делать?» одним из наиболее сочувственных была статья, написанная женой Водовозова. Е. Н. Водовозовой-Цевловской было тогда девятнадцать лет, она только недавно окончила Смольный институт, и очевидно, что ее первая статья могла быть написана только с одобрения и, возможно, при участии ее мужа и недавнего учителя.В конце 60-х годов Водовозов работает в редакции «Отечественных записок» и поддерживает близкие деловые отношения с Н. А. Некрасовым и М. Е. Салтыковым-Щедриным. Из его писем к Некрасову видно, что в 1870 году он участвовал в редактировании «Отечественных записок» (по-видимому, в роли секретаря редакции) и в отсутствие Некрасова подготовил к печати августовский номер журнала.
По мере усиления реакции положение Водовозова как учителя становится все более шатким. В 1866 году, через несколько месяцев после выстрела Каракозова, его увольняют без объяснения причин из 1-й гимназии и Константиновского и Аудиторского училищ, где он в то время состоял преподавателем. Однако причины расправы с Водовозовым очевидны. В 1865 году министерство провело ревизию четырех петербургских гимназий, в том числе 1-гимназии. Ревизоры-мракобес Шафранов и все более утверждавшийся на реакционных позициях Галахов - сосредоточили свою критику преимущественно на Водовозове, как наиболее передовом среди петербургских учителей-словесников. Ревизоры обвинили Водавоэова в том, что его ученики «пристрастны к Некрасову», что он сообщает им «политические и общественные идеи», что сочинения Карамзина критикуются на уроках «и с точки зрения исторической и с точки зрения стилистической». Этой оценкой предрешалась судьба Водовозова. Кроме того, в период усиления «классических» симпатий в министерстве Водовозов последовательно выступал против классицизма. Наконец, и в самой гимназии он обычно занимал особую позицию при оценке поведения учеников и их проступков против школьного благочиния. Все это укрепляло представление о Водовозове как о «неблагонадежном» учителе и сделало его одной из первых жертв реакции в области просвещения.
Изгнанный из казенной школы, Водовозов всю свою последующую жизнь оставался без постоянной педагогической работы. Он мучительно переживал разгул классицизма, гнет которого был для него тем тяжелей, что жертвой его стали дети Водовозова, в частности умерший в юношеских годах старший сын Михаил. В письме к В. П. Острогорскому, относящемуся к 1876 году, В. И. Водовозов писал: «Во все время пребывания моего сына в гимназии я искренно скорбел, что такой важный предмет, как русская словесность, был для него совершенно потерян и даже больше - служил одним из главных орудий гимназической пытки. Вы поймете, как это было прискорбно мне, словеснику!» И дальше: «Его просто душит гимназическая обстановка, доводя чуть не до крайнего нервного раздражения. Представьте: долбня, долбня, вечно долбня - и без малейшего просвета мысли».
В 70-80-х годах Водовозов пишет ряд пособий для начальной школы. Его «Книга для первоначального чтения» и дополняющая ее «Книга для учителей» пользовались большой популярностью и после «Родного слова» К. Д. Ушинского были, пожалуй, лучшим пособием для чтения в начальной школе. В 1872-1874 годах он руководит съездами народных учителей в Костроме, в одном из уездов Владимирской губернии и в Оренбурге.
Наряду с этими работами Водовозов создает книги для народа и публикует ряд статей по вопросам народного обучения. В статье «Наука и нравственность» он выступает против Беллюстина и поэта Щербины, предлагавших вести обучение народа в религиозном духе, силами одного духовенства. В статье «Какая нужна наука в народной школе» он защищает идею «народной науки», т. е. науки, тесно связанной с жизнью народа, помогающей народу в его труде, отвечающей на его запросы. Статья «Идеал народного учителя» рисует тип учителя-демократа, целиком сливающего свои интересы с интересами и нуждами крестьянской массы. Наконец, в позднейшей статье «Что читать народу?» Водовозов ставит вопрос о содержании и направленности книг, рекомендуемых народному читателю. Он борется против филистерского опошления этой работы, против насаждения в деревне низкопробной, навязчиво-моралистической и религиозно-мистической литературы, за литературу здоровую, реалистическую, идейную, близкую интересам народа.
На протяжении всей своей жизни Водовозов тщательно изучал опыт заграничной школы. С замечательной прозорливостью и трезвостью он отметил множество серьезных недостатков в постановке школьного дела за рубежом. В «Тезисах по русскому языку» он сетовал на то, что иным русским педагогам «более известно, что сделано по части педагогики где-нибудь в Гессен-Касселе, чем у нас, в России». Оценивая работу Петербургского педагогического собрания, он писал: «Мы думаем, что в русском педагогическом собрании изложение иностранных методов преподавания и иностранных курсов может быть тогда только допущено, когда мы относимся к ним критически...» А в статье «Наука и нравственность», вновь обращаясь к вопросу о классицизме, он восклицал: «Мы желаем одного: чтобы тысячелетняя Россия наконец сознала свои потребности и не тянулась перенимать все, что хорошо для немецкого народа».
В своих методических исканиях Водовозов исходил в первую очередь из опыта русской школы, из общественно-педагогических и методических трудов великих русских педагогов - Белинского, Добролюбова, Ушинского.
Теоретическим проблемам методики Водовозов посвятил всего несколько специальных статей. Но в этих немногих работах получил освещение почти весь комплекс вопросов преподавания литературы в школе.
Хорошо знакомый со школьной риторикой по собственному ученическому и раннему учительскому опыту, Водовозов в зрелый период своей деятельности решительно отвергает ее и в своей преподавательской практике ив теоретических работах. Предмет риторики, утверждает он, - мертвая, неизменяемая форма, рассматриваемая вне всякой связи с содержанием. Риторика - обветшалая, схоластическая дисциплина, не имеющая ни научного, ни практического значения. «Форма является истинно совершенною там, где в ней отпечатлен характер мысли, где во всех ее изгибах движется и говорит незримая душа - словом, форма и красна своим содержанием... Дело словесности и состоит в том, чтобы показать, как в произведениях слова развивается форма из определенного наперед содержания». Вслед за Белинским и Добролюбовым Водовозов связывает школьную риторику с риторикой в искусстве и жизни. «В искусстве риторика была холодным резонерством или пустою игрушкою, вымыслом, при котором творческую фантазию втесняли в кодекс правил, заменяли тропами и фигурами, приготовленными на всевозможные случаи... В жизни риторика сделалась легким средством к обману, в воспитании - орудием лжи, которая рано развращала сердце юноши. В школах тогда упражнялись в приготовлении речей и стихов на торжественные случаи, в дому такие речи и стихи заставляли детей приготовлять к возвращению папеньки из поездки, к именинам маменьки». Риторика, подчеркивает Водовозов, насаждалась «нравственными старцами» в своекорыстных целях, чтобы подольше удержать старые нормы жизни, задержать наступление новых, прогрессивных идей, новаторского, реалистического искусства, здравых понятий в области воспитания.
Риторическую догматику Водовозов сближает с догматикой эстетической. Последняя также является продуктом нравственного старчества с его приверженностью к формальным схемам и внешне многозначительным, но беспредметным определениям. Лицемерные призывы иных учителей-эстетов к «сознательному восприятию науки» не могли ввести его в заблуждение относительно подлинной сущности их метода. В статье «Существует ли теория словесности и при каких условиях возможно ее существование» он рисует яркий образ такого учителя-эстета в роли экзаменатора:
«Скажите мне, что такое драма? - спрашивает экзаменатор.
- Драма? Драма - греческое слово, означает действие,- отвечает юноша, припоминая определение одного из незатейливых учебников.
- Нет! - говорит решительно экзаменатор.
- Драма... начинает юноша вновь, - это такая борьба, где мы видим своими глазами...
- Нет и нет!
- Драма - представление на сцене...
- Нет! - повторяю вам.
Юноша совершенно мешается, встретив несколько раз сильный отпор.
- Ничего не знаете! - говорит экзаменатор. - Никакого самостоятельного взгляда. Драма есть объективное представление идеального в реальном по отношению к единству действия и к сущности содержания».
«Главная польза не в определениях, а в условиях того, что под определениями заключается», - писал Водовозов по поводу подобных эстетических дефиниций.
В 40 - 50-х годах на смену «риторическому» и «эстетическому» направлениям приходит «практический» метод преподавания в формах буслаевского филологического разбора и «развивающего» чтения. Эти теории также вызывают к себе критическое отношение Водовозова.
В 1861 году в рецензии на «Исторические очерки» Ф. И. Буслаева Водовозов отверг мифологические объяснения народного творчества. Проследив ход рассуждений Буслаева, он сделал следующий вывод: «Выходит, что наша народность почти не отличалась от скандинавской и немецкой или византийской». Основной недостаток исследований Буслаева Водовозов видит в том, что в них недостаточно выясняется «высокое нравственное и общественное значение народности поэзии».
Крайний филологизм - враг идейности в преподавании, подчеркивает Водовозов. Позднейшие события вполне подтвердили его самые мрачные описания. После 1866 года филологический метод преподавания литературы стал прямым выражением методической реакции. Водовозов так и расценил программу, созданную министерством в эти годы.
Наряду с односторонним филологическим методом Водовозов отверг и метод преподавателей-«беллетристов», заменяющих серьезную работу «беспечной болтовней». Плох тот учитель, который только «развивает» учащихся, не давая им прочных знаний, не прививая необходимых культурных навыков, не приучая к самостоятельному труду. Сравнивая в статье «С.-Петербургские педагогические собрания» преподавателя, не владеющего всеми тонкостями педагогического искусства, но глубоко знающего свой предмет, с учителем-виртуозом, который «заправляет своим классом, как искусный дирижер музыкантами», но пренебрежительно относится к науке, Водовозов без колебаний отдает предпочтение первому. «Сказать, что наука в школе может существовать сама по себе, независимо от науки в жизни... значит дать педагогике ту исключительную власть, которая равняется произволу». Активность учащихся может принести пользу только в том случае, если она имеет общественную направленность. «Нужно, чтобы дети не только приучались трудиться, но чтобы труд был для них плодотворен, наиболее способствовал к развитию их способностей и имел какое-либо значение для их последующей жизни».
Критически оценивая современные методические направления, Водовозов особо выделяет работы В. Г. Белинского. С глубоким
уважением и сочувствием он оценивает педагогические высказывания великого критика, в частности его статью «О воспитании». Водовозов подчеркивает новаторство Белинского, его заслуги в разработке теоретических проблем литературной науки и в объяснении великих писателей-реалистов. «Вновь перечитывая Белинского, - писал методист, - мы не раз думали, отчего бы не выбрать лучшие места из его критических статей и не составить ив них род учебника для классов: это, без сомнения, был бы лучший курс практической теории словесности, в котором нуждается наша бедная педагогика».
Рассматривая различные методические теории, Водовозов отмечает ограниченность и узость задач, какие они ставят перед преподаванием словесности, будь то развитие дара речи или логических способностей, или даже воспитание нравственных начал, поскольку оно не связано с углубленным изучением самой литературы. «Цель в преподавании русского языка и литературы можно выразить гораздо проще: цель эта - познакомить с русским языком и литературою. Стремясь к ней правильным практическим методом, мы достигнем всех других целей». «„Факты! факты! давайте нам фактов!" - говорит современность - и это - требование нигде так не основательно, как в теории литературы, которая столь долго питалась одним воздухом умозрения». Однако, ратуя за введение в школьный курс подлинной науки, основанной на обобщении реальных явлений литературы и процессов ее развития, Водовозов решительно возражает против «пустого набивания головы фактами», против вульгарных реалистов, методических деляг, которые грудой «положительных» фактов пытаются отгородиться от постановки больших общественных проблем. В одной из своих ранних статей Водовозов воспроизводит воображаемый спор с подобным педагогом. «Не лучше ли объяснить ему (ученику.- Я. Р.) что-нибудь более положительное,- что имеет прямое применение к жизни? - Жаль, если высокие идеи имеют мало применения в жизни». Неоднократно возвращаясь к этой теме впоследствии, Водовозов разоблачает лицемерные утверждения учителей-ретроградов, что детям чужды общественные интересы. «Детский ум не разбирает общественных отношений», а между тем в грамматике Кюнера на самых первых страницах красуются фразы: «Ничего нет лучшего добродетели; девицы должны быть стыдливы...» Если педагоги признают, что такие истины понятны детям, то в сколько раз понятней сотни простых наглядных истин, на которые наводит сама жизнь?»
Свой принцип изучения литературы Водовозов называет реальным и связывает его с реалистическим направлением в литературе и «реализмом» (т. е. материализмом) в философии. Реальный принцип предполагает исследование произведения со стороны правдивости изображенной в нем жизни и социальной значимости отраженных в нем идеалов. При этом произведение
рассматривается не только как продукт индивидуального творчества художника, но и как порождение и выражение определенной эпохи с характерными для нее жизненными проблемами и социальными типами. «Знакомя с сочинениями, я отыщу в них не только личную мысль автора, но и влияние всей окружающей среды его: природы, общества, жизни. Таким образом, и на чисто фантастическое создание я смотрю с реальной точки зрения, объясняя, сколько в нем было необходимости жить, чтобы выражать факты действительной жизни». В основу оценки литературного произведения Водовозов кладет критерий реализма изображения. «Результатом всех разборов должно быть убеждение, что литература настолько хороша, насколько она реальна», - заявляет методист.
Принцип «реального» изучения литературы Водовозов противопоставляет «эстетическому методу» в духе идеалистических пнитик 30-40-х годов. На уроках литературы должны изучаться художественные произведения. Однако анализ их не может ограничиваться одной эстетической оценкой. Он должен быть обращен в первую очередь к выяснению идейного содержания произведения, его общественного значения. С другой стороны, надо учесть, что и самое понятие художественности исторично и поэтому нельзя прилагать современных исторических мерок к литературе прошлого. «Любопытно бы знать, много ли мы скажем о деятельности Ломоносова и даже Державина, разбирая их только с эстетической точки зрения?»
Отводя упреки в смешении истории литературы с политической историей, Водовозов так формулирует различие между ними: «Первая изъясняет дух сочинений, движение народной и общественной мысли, в них выраженное; вторая занимается политическими событиями и общественным устройством».
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +