А. П. Чехова есть прекрасный рассказ «Дома». В нем участвуют двое — отец и сын — если не считать гувернантки, «пискнувшей, как испуганная птица». И весь рассказ, в сущности, диалог взрослого с ребенком, вечерний, интимный лирический разговор. Но в этом коротеньком — около десяти страничек — лирическом рассказе Чехов с такой беспощадной резкостью и остротой поставил сложные вопросы воспитания ребенка в семье, показал трудность и сложность этого, кажущегося на первый взгляд простым и общедоступным, дела, что, право, этот рассказ должны бы почаще читать и перечитывать все родители и воспитатели. Он написан о прошлом, но обращен и к нам тоже. Потому что, пока существует семья и ребенок в ней, проблема взаимоотношений взрослых и детей, доверия, откровенности, лжи, родительской любви и семейного «права» всегда будет стоять перед каждым из нас.
Интересно, что Чехов связывает эти вопросы с тем, что мы называем «эстетическим воспитанием» в семье, говорит о художественном видении ребенка, о силе воздействия на него художественного слова. Можно сказать, что все основные проблемы воспитания завязаны здесь таким крепким «морским» узлом, что поневоле заставляют задуматься. Мягкий лиризм повествования, казалось, даже обостряет то суровое обвинение, которое бросает нам человечнейший из писателей.
Вспомним содержание рассказа. Прокурор вернулся из суда домой и узнал от гувернантки, что его семилетний сын курит. Сначала это его даже позабавило: «Сережа курит...— пожал он плечами.— Воображаю себе этого карапуза с папиросой!» Но когда выясняется, что папиросы мальчик берет у него в столе без спросу, тут уже встает вопрос о необходимости «расследования» и «внушения», и прокурор велит позвать к себе Сережу.
Мальчик доволен, что отец дома, что можно с ним посидеть, поговорить. Прокурор и сам рад этой возможности, он устал, и в голове его бродят «вольные домашние мысли» о том, «как еще мало осмысленной правды и уверенности даже в таких ответственных, страшных по результатам деятельностях, как педагогическая, юридическая, литературная...», но сына надо воспитывать, и прокурор с притворной строгостью принимается за дело. «Прежде чем целоваться,— отстраняет он вбежавшего сына,— нам нужно поговорить, и поговорить серьезно... Я на тебя сердит и больше тебя не люблю. Так и знай, братец: я тебя не люблю, и ты мне не сын»... Прокурор уличает ребенка в «трех нехороших поступках»: курит, берет чужой табак и лжет. Он так и определяет: «Три вины»!
Обвинение во лжи отпадает, мальчик тотчас с улыбкой соглашается: «Это верно, верно! Я два раза курил: сегодня и прежде». Остается «покушение на чужую собственность» и вред курения. Прокурор «поправляет на Сереже воротничок» и объясняет ребенку, что такое собственность:
«— Каждый человек имеет право пользоваться только своим собственным добром, ежели же он берет чужое, то... он нехороший человек!.. У тебя есть лошадки и картинки... Ведь я их не беру? Может быть, я и хотел бы их взять, но... ведь они не мои, а твои!
— Возьми, если хочешь! — сказал Сережа, подняв брови.— Ты, пожалуйста, папа, не стесняйся, бери! Эта желтенькая собачка, что у тебя на столе, моя, но ведь я ничего... Пусть себе стоит!
— Ты меня не понимаешь,— сказал Быковский.— Собачку ты мне подарил, она теперь моя, и я могу делать с ней все, что хочу; но ведь табаку я не дарил тебе! Табак мой!»
Прокурору самому неловко и скучно говорить это, но он продолжает что-то еще мямлить, пока Сережа, который сидит у него на коленях, доверчиво прижавшись к нему и внимательно рассматривает все на столе, внезапно не прерывает его вопросом:
— Папа, из чего делается клей?..»
Прокурор отнимает у него флакон с клеем и приступает к вопросу о вреде курения. Но ссылка на дядю Игнатия, который умер от чахотки, потому что курил, вызывает у мальчика воспоминания о том, что «дядя Игнатий хорошо играл на скрипке», и какие-то смутные думы о смерти, которая взяла у него и мать (мальчик — сирота) — и в его глазах появляется печаль.
Взволнованный прокурор встает и начинает ходить по комнате. А мальчик, взобравшись на стул с ногами, принимается что-то рисовать на листке бумаги и рассказывать отцу происшествия дня.
«У него свое течение мыслей! — думал прокурор.— У него в голове свой мирок, и он по-своему знает, что важно и не важно. Чтобы овладеть его вниманием и сознанием, недостаточно подтасовываться под его язык, но нужно также уметь и мыслить на его манер. Он отлично бы понял меня, если бы мне в самом деле было жаль табаку, если бы я обиделся, заплакал... Потому-то матери незаменимы при воспитании, что они умеют заодно с ребятами чувствовать, плакать, хохотать... Логикой же и моралью ничего не поделаешь».
Опытный правовед, привыкший разбираться в сложных перипетиях человеческих поступков, определявший меру пресечений и наказаний, чувствует себя бессильным что-то объяснить своему ребенку. Он думает, что ему мешает любовь к сыну, что с чужими легче.
Он рассматривает рисунок Сережи: домик, возле которого стоит солдат с ружьем.
«— Человек не может быть выше дома,— сказал прокурор. Погляди: у тебя крыша приходится по плечо солдату.
Сережа полез на его колени и долго двигался, чтобы усесться поудобней.
— Нет, папа! — сказал он, посмотрев на свой рисунок. Если ты нарисуешь солдата маленьким, то у него не будет видно глаз».
Эта своеобразная детская логика окончательно сражает прокурора: он уже не решается оспаривать сына, он отказывается от своей воспитательской задачи и отдается нежности, которая исходит от Сережи — «и на душе у него становилось тепло и мягко, так мягко, как будто не одни руки, а вся душа его лежала на бархате Сережиной куртки».
И он уже думает о том, «сколько надо иметь храбрости и веры в себя, чтобы браться учить, судить, сочинять толстую книгу...» Но ему приходится еще раз удивиться.
Сережа просит рассказать ему сказку. Прокурор привык это делать. Он, правда, не помнил ни одной настоящей сказки, ему приходилось импровизировать, он «громоздил всякий невинный вздор», и начиная сказку, не знал еще, чем ее кончит. В тот вечер он начинает, как обычно: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был себе старый-престарый царь», долго расписывает стеклянный царский дворец и сад, где на деревьях висели стеклянные колокольчики, где били фонтаны, как на даче у тети Сони. У царя был единственный сын, хороший мальчик, который никогда не капризничал, вовремя ложился спать, ничего не трогал на отцовском столе. Один только был у него недостаток — он курил.
Прокурор долго «размазывал да жевал» и кончил тем, что царевич от курения заболел чахоткой и рано умер, что старый царь остался без помощи, некому было управлять государством и защищать дворец. «Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков. Так-то, братец».
Этот наивный конец сказки производит на мальчика неожиданно сильное впечатление: «минуту он глядел задумчиво на темное окно, вздрогнул и сказал упавшим голосом:
— Не буду я больше курить...
Сережа отправляется спать, а прокурор долго ходит по комнате и раздумывает о том, почему мораль и истина должны подноситься не в сыром виде, а непременно в обсахаренном и позолоченном, как пилюли... О том, что все это фальсификация, обман, фокусы, так же, как его «речи» перед присяжными заседателями на суде. «Впрочем... Мало ли в природе целесообразных обманов, иллюзий...»
Мысли и все поведение прокурора довольно обычны для взрослого человека, который между службой и другими делами вынужден уделять время и внимание своему ребенку, не имея никакого представления о том, что значит воспитание.
Положа руку на сердце, признаемся, что много у нас найдется отцов, похожих на чеховского прокурора, и даже более грубых и глухих к тому, что делается в уме и в сердце их ребенка. Как часто случается видеть, что свой небольшой досуг, который родители могут отдать детям, они усердно и совершенно искренне посвящают скучным для себя и бесполезным для ребенка наставлениям, вместо того, чтобы просто побыть с ним, поговорить о том, что интересно обоим, предпринять веселое путешествие за город или по городу, посоревноваться в спортивной игре, посмотреть вместе книгу с картинками.
Ребенок на всю жизнь запомнит какой-нибудь поход с отцом в лес за грибами, во время которого он и узнает много нового о жизни леса, о растениях и зверях, о щедрой и грозной природе и испытает все тепло настоящей дружбы младшего человека со старшим. Мы читаем об этом во многих хороших книгах. Вспоггним чудесные страницы «Открытия мира» В. Смирнова, нашего современника. Как хорошо там показана дружба крестьянского мальчика с отцом — на деревенской работе, в лесной прогулке, во всех крестьянских делах, где «мужичок-с-ноготок» чувствует себя отцовым помощником... Вспомним и «Хороший день» Маршака, где рассказано, как весело и разнообразно проводит свой выходной день отец с маленьким сыном в большой Москве, сколько впечатлений получает малыш в это весеннее воскресенье...
Конечно, и слово отцовское, моральная оценка событий и людей, личный отцовский опыт, совет взрослого, даже приказ — все это может иметь большое значение в воспитании. Но это должно быть не пустое и голое рассуждение, которому не дойти до сердца ребенка, не бессмысленные угрозы, не «жалкие слова» («ты мне больше не сын, и я тебя не люблю»), не сердитое желание обязательно в чем-то «уличить», «обвинить», и не срывание на ребенке собственного плохого настроения,— нет, это должно быть убежденное слово, веское, которое не бросается на ветер, правдивое слово, которому ребенок может поверить. Как часто, слушая холодные, чужие поучения из уст отца, ребенок угрюмо думает про себя: «А сам?!»
Этот молчаливый приговор — самое страшное в семейных взаимоотношениях, это начало трещины в семье. Лучше, когда ребенок разражается протестом вслух — тогда еще можно что-то объяснить и поправить. Но как нужны тут и терпение, и выдержка, и прямота, и искренность! Вот один из тысячи примеров: родители вернулись с работы, дочь пришла из школы; мать готовит обед, отец читает газету, дочь уткнулась в книгу. Отец — сердито дочери: «Лентяйка! Помогла бы матери собрать на стол, чем с книжкой сидеть». Дочка, оторвавшись от книги: «А ты сам? Мама работает, а ты?» Возмущенный отец кричит: «Я семь часов на заводе отработал! Могу я отдохнуть?!» Дочь отвечает резонно: «Я тоже шесть часов в школе пробыла, задачи такие трудные, попробовал бы сам решать! И мама тоже семь часов на ногах — на своей службе... а она послабей тебя!» — «Не твое дело рассуждать!» — кричит отец. «Почему? — спрашивает дочь,— почему тебе можно перед обедом читать газету, после обеда спать, а мы с мамой должны мыть посуду, убирать комнату, гладить тебе рубашки, штопать носки, готовить ужин?.. А мне еще нужно выучить уроки...» Но тут входит с виноватой улыбкой мать, вносит суп и приглашает свое семейство обедать.
Всякое стремление «замазать» семейные конфликты, загнать их внутрь, что чаще всего делают матери,— от усталости, из боязни шума, ссоры, из желания сохранить «худой мир», видимость мирного сосуществования — конечно, прежде всего, объясняется недальновидностью родителей, несерьезным отношением к вопросам воспитания, неумением задуматься.
Насколько умней и лучше показался бы дочери отец, если бы он в ответ на дочерний укор хлопнул бы себя по лбу, вскричав: «А ведь правда, дочка, какие мы с тобой свиньи! Ну-ка, живо — на помощь матери!» И весело схватив дочь за руку, заставил бы ее тоже подняться, закрыть книгу и идти на кухню к матери.
Но... редкий отец решится на это: ведь взрослому кажется, что так может пострадать его авторитет, его родительский престиж. Ох, уж этот пресловутый педагогический авторитет — отцовский, учительский, руководительский! Сколько заботы о нем — и как неверно он понимается, внедряется, создается! Настоящий авторитет в семье, в школе, в обществе зарабатывается всем поведением, всем существом взрослого: это авторитет правды, честности, подлинного знания, труда, подвига, таланта, бескорыстия и высокой целеустремленности, авторитет общественного уважения. Конечно, авторитет можно «создать» искусственно, но не в семье, где все на виду, где человек — весь нараспашку, где он — без мундира и без регалий и может быть самим собой, где он живет, не оглядываясь. А между тем ребенок — маленький соглядатай, внимательно следит за каждым словом и движением взрослого, особенно отца и матери, любимых очень ревниво.
Ведь на них он прежде всего проверяет свое детское доверие к миру — и страшная, непоправимая беда — обмануть это доверие! «А ты сама говорила!, а ты сам обещал!, а вы сами учили!..»—с этого начинаются противоречия в жизни, первые горькие сомнения маленького человечка. «Ах, отстань, мало ли что я говорила»,— отмахивается мать от «пристающего» малыша. Мало ли что обещают... мало ли чему учат...— и ребенок свозмущением убеждается, что взрослым нельзя верить. Это «открытие» играет немаловажную роль в формировании характера.
Отношение взрослого к ребенку — вот над чем заставляет нас думать Чехов. Герой рассказа, маленький Сережа, мне думается, нарочно показан писателем без характера — как существо слабое и нежное, еще не обнаружившееся, как олицетворение «вечно детского»: «тщедушный, белолицый, хрупкий... Он был вял телом, как парниковый овощ, и все у него казалось необыкновенно нежным и мягким: движения, кудрявые волосы, взгляд, бархатная куртка»... Впечатление беспомощности, беззащитности вызывает в нас, как и в прокуроре, волнение, бережную жалость и нежность; в то же время мы видим с удивлением, как в этом маленьком слабом существе проявляется самостоятельность взгляда и суждения, свое, не всегда понятное взрослому, но полное внутренней логики движение мысли и чувства. Это двойное чувство — ответственности и удивления, так сильно выраженное Чеховым в этом рассказе, в сущности есть основа настоящего человеческого отношения к детям, того уважения к ребенку, как к человеку, какого с давних пор требовали передовые педагоги мира, какое стало лозунгом нашей советской педагогики и нашей детской литературы.
Много лет назад — в конце 20-х годов — мне пришлось столкнуться с вопросами «домашнего воспитания» и о многом задуматься. Я тогда только что оставила по болезни школу, где несколько лет преподавала, и впервые начинала писать. Жила я у сестры в Киеве, и на моем попечении были три девочки — четырех и шести лет: моя дочь и две племянницы. Их родители работали в другом городе, и я невольно чувствовала себя ответственной за их воспитание. Девочки на каждом шагу задавали мне «педагогические задачки» которые надо было тут же решать. Передо мной были три разных, отчетливо выраженных характера, кроме того, это уже был коллектив. Каждый день с ними что-то случалось, много было смешных и веселых приключений, но были и трудные случаи. Я считала себя тогда уже достаточно опытным педагогом, но весь опыт мой был школьный, учительский: я знала, как можно добиться тишины и внимания в классе, где было сорок ребят, как помочь усвоить скучные, но нужные знания (помню, когда мы изучали «Конституцию СССР», ребята с удовольствием решали придуманные мной «задачки по обществоведению» и тем самым запоминали все нужное), знала, как заставить всех учеников участвовать в работе. Но с малышами мне раньше-не приходилось возиться. Дело осложнялось еще и тем, что девочки были мне родные, я их очень любила, а любовь хоть и необходима для воспитателя, но как часто она мешает «разуму». Мне было интересно следить за моими девочками, и я стала записывать разные происшествия из нашей жизни, в которых было для меня интересное «зерно» для размышлений и выводов. Некоторые из записанных мной историй я и предлагаю читателю.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +