Детство мое прошло на пыльных улицах маленького степного городка Константинограда, там же, где я родился. Теперь это Красноград, Харьковской области, но я привык считать себя уроженцем Полтавщины, так как когда-то наш уезд принадлежал к Полтавской губернии.
Родители жили ремеслом, мать была белошвейкой, отец — переплетчиком. Я помню их всегда за работой. Семья была большая, и заработков не хватало, чтобы учить всех детей. Из двух сестер старшая училась в гимназии, а младшая в женском высше-начальном училище, где не надо было платить за учение. Из тех же соображений старшего брата учили в уездном училище, а меня отдали в гимназию. Долго учиться мне не пришлось. Из второго класса гимназии я перешел в трудовую школу-семилетку и, не окончив ее, стал обучаться отцовскому ремеслу. Старший брат мой к тому времени умер, и отцу нужен был помощник.
В отцовской мастерской было множество книг. Я читал их без разбора, это отчасти заменяло мне образование — во всяком случае, дало хоть какие-то сведения об окружающем мире. Но главным учителем стала жизнь, полная превратностей, бурная жизнь первых послереволюционных лет, водоворот трагических и прекрасных событий, захлестнувших наш маленький городок, о глиняные стены которого долго бились волны гражданской войны.
Террор белогвардейских добровольцев, кайзеровских солдат, петлюровских и прочих бандитов, зверства атаманских шаек, налетавших на городок, постоянное зрелище убийств, самосудов и разнообразного насилия рождали мечту о другой жизни, и воплощением ее был усталый, добродушный, плохо одетый красноармеец, который многократно избавлял нас от утомительного кошмара, грозившего гибелью всему живому.
Больше всех мне запомнились бойцы интернационального отряда — латыши, мадьяры, сербы. Отряд был окружен легендой. Малочисленный, он выходил победителем из многочисленных стычек с бандами, которыми кишел уезд. О стойкости интернационалистов рассказывали чудеса, а то, что они говорили на непонятных языках и пели песни, непохожие на наши, еще больше привлекало к ним простые, особенно детские, сердца. Я думаю, что революционная романтика в моем раннем творчестве рождена этим интернациональным отрядом, его подвигами и позднейшей трагической гибелью. Изрубленные бандитами тела привезли в город на крестьянских телегах. Народ стоял на всем пути, сняв шапки. Хоронили убитых в братской могиле. Плакала медь оркестра, гремели прощальные залпы, рыдания подступали к горлу, словно это хоронили моих старших братьев.
Я подружился с комсомольцами. Почти все они были старше меня. О том, как произошла первая встреча, рассказано в моем стихотворении «Начало» — в комсомол меня привели стихи. Я выпускал стенгазету и рукописный журнал, заведовал клубом, рисовал плакаты и лозунги. Мне поручили строить сцену в комсомольском клубе. Строил ее всю зиму один плотник — старый усатый человек, говоривший хриплым голосом. В январе 1924 года она была уже почти готова.
Мела вьюга. Я стоял с винтовкой к ноге у подножия обтянутой кумачом и черным коленкором трибуны. В Москве хоронили Ленина. Старый сормовский рабочий — секретарь нашего уездкома партии, подставив леденящему ветру и снегу обнаженную седую голову, говорил об ушедшем вожде большевиков. Я чувствовал плечом плечо товарища. На трибуне вспыхнула красная лампочка. В эту минуту тело Ленина вносили в Мавзолей. Сквозь свист ветра прозвучали многократно повторенные слова команды. Мы вскинули винтовки к плечу, и наш троекратный салют слился с рыданием паровозных гудков, долетавших с железной дороги. В сумраке и печали этого январского дня окончилось мое детство — сопричастием к великой трагедии борьбы народа, к его страданиям и надеждам, с которыми уже ничто не могло меня разъединить.
В тот же вечер с недостроенной сцены комсомольского клуба я впервые читал стихи своим товарищам. Это были стихи о Ленине.
Писать я начал очень рано. В этом не было бы большой беды, если бы написанное осталось в тетрадях; плохо было то, что я так же рано начал печататься. Мне не было шестнадцати лет, когда б полтавской комсомольской газете «Червоний юнак» появился мой первый прозаический опыт, первая моя книжка вышла, когда мне едва исполнилось семнадцать. Весь долгий период литературного ученичества проходил на глазах у читателей. Раньше, в юности, это не беспокоило меня, теперь я испытываю мучительный стыд за многое, опубликованное в те годы.
Все же мне пришлось перепробовать несколько профессий, прежде чем окончательно заняться литературным трудом. Я работал на сахарном заводе, стучал на пишущей машинке в райисполкоме, был сельским библиотекарем, режиссером так называемой «живой газеты» в рабочем клубе, наконец, секретарем редакции окружной газеты в г. Лубны. Все это было полезно, так как сталкивало с людьми и давало жизненный опыт, без которого невозможно никакое творчество.
Я начал со стихов и больше всего любил их, но вышло так, что в печати раньше появились мои рассказы. Это было, кажется, к лучшему, так как, привыкнув ко мне как к прозаику, редакции отказывались признавать во мне поэта — это спасло много моих стихов от напечатания, заставило упорно работать, искать, идти «наперекор стихиям» и, в конечном счете, привело к тому, что первый мой поэтический сборник («Терпкие яблоки», 1929) обратил на себя внимание критики, отметившей наряду с недостатками книги и некоторые ее достоинства. После этого стихи мои стали охотно печатать, и мне следовало бы совершенствоваться в этом направлении, но непостоянство влечений, или вернее — постоянное желание осваивать все новые формы творчества, толкнуло меня к театру. Я написал пьесу «Коммольцы» в том же 1929 году. Она была очень незрелой, но репертуарный голод на Украине был, по-видимому, так велик, что ее поставили почти все крупнейшие театры республики. Правда, в моей пьесе впервые был выведен на сцену комсомол периода гражданской войны, но это относительное достоинство не искупало ее недостатков. Как бы там ни было, в последующие годы я отдал много усилий театру. Мои пьесы «Неизвестные солдаты», «Местечко Ладеню», «Ваграмова ночь», «Начало жизни», «Олекса Довбуш» и другие ставились на украинской и русской сцене (театры им. Франко, им. Шевченко, им. Заньковецкой, МХАТ II, театр Завадского, им. Пушкина и т. д.). Впрочем, у режиссеров и директоров театров они имели больший успех, чем у зрителей. Исключением было «Местечко Ладеню», пользовавшееся успехом повсеместно.
Я много и охотно переводил, стараясь всегда работать только над тем, что мне близко. Из русской поэзии Пушкин, Лермонтов, Маяковский, из мировой — Гейне, Петефи, Низами («Лейли и Меджнун»). В довоенные годы я увлекся народной поэзией, тогда же у меня возник замысел объединить в одной книге народные баллады разных времен и народов. Частично осуществить этот замысел удалось только после войны («Из глубины. Баллады народов мира», 1956).
Я начинал работу в газете и никогда не порывал связи с ежедневной печатью. В начале 30-х годов я сознательно ушел в периодику, почти ежедневно печатал стихи в газете «Комсомолец Украины», работал в выездных редакциях на стройках и на селе. Это связывало стихи с жизнью, но зачастую оперативность превращалась в спешку, и многие стихи дальше газеты не шли, нужен был другой, более углубленный подход к материалу, но во всяком случае газета давала опыт.
Большое значение имело для меня полугодичное странствование пешком и верхом по тогда еще малопроходимым тропам Памира (1932). Я привез с Памира книгу стихов «Обращение к горе», которую критика отметила как перелом в моем творчестве. Книгами «Новая лирика» и «Барвинковый мир» заканчивается довоенный период работы.
В первый день войны я подал заявление о вступлении в коммунистическую партию и ушел добровольцем на фронт.
С июня 1941 года я работал во фронтовом радиовещании, с марта 1943 года корреспондентом «Правды». Весь накопленный опыт пригодился как нельзя лучше: я писал стихи, очерки, рассказы, фельетоны в стихах и прозе, листовки, подписи к плакатам и проч. Стихи военных лет («Земля» и «День рождения») позже вышли под общим названием «Солдатские песни», проза собрана в сборниках «Верная кровь» и «Атака на Ворскле». Кроме того, в первые месяцы войны я написал для фронтового театра Юго-Западного фронта пьесу «Начало битвы», она была поставлена, но до сих пор не напечатана (мой текст затерялся, сохранился только изуродованный режиссурой экземпляр).
После войны я закончил начатый в 1933 году роман в стихах «Молодость брата», опубликовал поэмы «На крутых берегах» и «Мой отец» и книгу стихов «Счастье для всех».
Сейчас печатается трехтомное собрание моих сочинений. Подготовка этих трех томов к печати заняла много сил и времени. Многое из написанного в трехтомник не вошло, многое подвергалось решительной переработке.
Как я уже говорил выше, вначале мне было очень легко писать. Я не затруднялся ни выбором темы, ни поисками точных слов, хотя мне казалось, что я сознательно стремлюсь и движусь к мастерству. Легко находимое слово оказывалось недолговечным, и я сам, раньше, чем успевала обратить внимание критика, замечал это. Случалось и так, что критика наиболее благосклонно относилась именно к тем моим произведениям, которые впоследствии начинали казаться мне наиболее поспешными и слабыми. Чем дольше я работал, писал, тем труднее мне становилось. Я стал понимать, что путь к умению лежит через преодоление неумения, точно так же как путь к знанию — через преодоление незнания. К этому времени появилась еще одна настоятельная потребность — перерабатывать ранее написанное. Иногда это касалось только внешности — слова, фразы, языка в целом, иногда оказывалось необходимым идти глубже, отыскивать в написанном живое зерно, срывать с него всю мякину несовершенных слов и пытаться наново выразить старые мысли и давние чувства, если они казались почему-либо значительными. Так я дважды переписывал мою первую пьесу «Коммольцы». В середине 30-х годов я коренным образом переработал ее, она была поставлена в новой редакции в Киеве, Харькове, Москве, Ленинграде и в ряде других городов (под новым названием — «Начало жизни»), но в нынешнем году я почувствовал необходимость новой переработки и за короткий срок, буквально запоем переписал ее. Если первая переработка касалась сценического действия, то на этот раз главным для меня была драматическая речь. Герои отказывались говорить прежним языком, простые люди,— они требовали простых слов, отказывались от внешней фразы, заставляли трижды и четырежды переписывать строку и снова перечеркивать ее, если не удавалось убедительно выразить мысль, свойственную герою, возникающую из его характера и толкающую внутреннее действие вперед. Это относится и к стихам. Так возник цикл «На темы старых стихотворений» в трехтомнике. В разной мере переработанные стихотворения, баллады и более крупные вещи входят во все мои книги. Точно так же я переработал для книги «Невыдуманная жизнь» ранее написанные рассказы. Мне кажется, что они выиграли от переработки, стали лучше по языку, естественнее по движению общей мысли,— более того, работа над ними дала мне толчок к написанию целой серии новых рассказов, хотя раньше мне казалось, что я навсегда покончил с прозой.
Некоторые писатели считают невозможным возвращение к старому, особенно к стихам. Для меня же в переработке давно написанного заключена возможность освобождения от прежних недостатков, и хотя я понимаю, что не всегда гарантирован от недостатков новых, от издания к изданию я стараюсь эту возможность использовать. В конечном счете поэт всю жизнь пишет одну книгу — он вправе переписывать отдельные страницы наново или вовсе перечеркивать их.
Родился я 17 мая 1908 года, таким образом, в этом году мне исполнилось пятьдесят лет, за плечами годы работы, но каждый раз, когда я сажусь к столу, мне кажется, что я еще ничего не написал, что все надо начинать заново, а чистый лист бумаги кажется мне огромным полем, которое нужно вспахать и засеять.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +