Семья и дети
Кулинарные рецепты
Здоровье
Семейный юрист
Сонник
Праздники и подарки
Значение имен
Цитаты и афоризмы
Комнатные растения
Мода и стиль
Магия камней
Красота и косметика
Аудиосказки
Гороскопы
Искусство
Фонотека
Фотогалерея
Путешествия
Работа и карьера

Детский сад.Ру >> Электронная библиотека >>

Луговской Владимир Александрович


Сборник "Советские писатели"
Автобиографии в 2-х томах.
Гос. изд-во худ. литературы, М., 1959 г.
OCR Detskiysad.Ru

Автобиография

Я родился 1 июля 1901 года в Москве в семье учителя.
Все мои родичи по отцовской линии всегда жили на Севере, в Олонецком крае.
Отец мой, Александр Федорович Луговской, преподавал русскую литературу в Первой московской мужской гимназии. Он был интересным, широкообразованным человеком, не только литературоведом, но и историком, и археологом, знатоком живописи, скульптуры, архитектуры, а в особенности русской старины.
Его уроки были удивительно занимательны, он приносил в класс то старую гравюру, то павловскую фарфоровую чашку; любовь его к русскому искусству и вера в творческие силы нашего великого народа оказали на меня глубокое влияние.
Будучи членом московского общества любителей, старины и искусства, он дружил со многими художниками, писателями и актерами того времени.
Среди множества лиц, бывавших у отца, запомнились мне с малолетства обаятельные образы историков В. О. Ключевского и Б. А. Тураева. Мать моя, Ольга Михайловна Луговская, в молодости была певицей, потом преподавала пение. Музыка всегда жила в нашем доме. Незабвенна для меня и память моей няни Екатерины Кузьминишны Подшебякиной, происходившей, как она гордо говорила, из деревни Непрядвы на Куликовом поле.
Ей я обязан бесконечными сказками и рассказами, поверьями и той русской фантастикой, которая дорога для меня до сих пор. Из впечатлений самого раннего детства особенно четко сохранились в моей памяти, сверкнув короткой молнией, события 1905 года. Жили мы тогда на Пресне. Я помню обстрел Трехгорки, гром и пламя, пустые переулки, цокот подков казачьих патрулей, постоянное отсутствие отца в эти дни, тревогу во всем доме, а до этого известие о смерти дяди Петра, убитого, как я позже узнал, залпом роты Семеновского полка на Гороховой улице в Питере.
Учиться я начал в той же Первой московской гимназии, где мой отец был уже инспектором. Я отличался феноменальной неспособностью к математике и фанатической приверженностью к истории, географии и литературе. Этими предметами я занимался всегда очень усердно, далеко заходя за программы гимназии. Отец любил водить меня по Москве, возил по старинным русским городам на Севере, в Поволжье, на Оке, раскрывая предо мной все богатства великой русской культуры и прививая мне любовь к родной старине.
Почему-то я с детства пристрастился к морскому делу, читал не только книги и романы о путешествиях и морских сражениях, но и специальные мореходные книги, вырезал картинки и собирал альбомы морских кораблей. И таким же увлекательным был мой мальчишеский жадный интерес ко всему, что касалось Средней Азии. Даже не могу объяснить, почему она с ранних лет влекла меня. Я подолгу застаивался перед картинами Верещагина и хорошо знал карту хребтов и дорог великих азиатских просторов.
Читал я все запоем, без толку, сумбурно, бросаясь от одной темы к другой. Делал свои собственные открытия. Так, для тайников своей души я открыл «Казаков» Толстого — именно «Казаков», а не «Войну и мир», «Одиссею» Гомера. Таким откровением были для меня и страшные глаза Шаляпина в «Борисе» и серовский Петр в Монплезире, в рубашке, раздуваемой балтийским ветром.
О стихах я тогда не думал, хотя вокруг все кипело стихами. А самым загадочным и чудесным были для меня писчебумажные магазины, в которых я мог находиться часами, принюхиваясь к запахам, перебирая тетради, карандаши, альбомы, краски. Все, что относилось к письму, рисованию, было для меня священно.
И вот в этот полуфантастический, полуреальный мир мальчика из так называемой «хорошей» интеллигентной семьи грозной тенью надвинулась первая мировая война. Сначала она пришла трофейными германскими касками, ослепительными олеографиями побед, лихих рубок и подвигов, а потом стала оборачиваться иной, страшной сущностью. И тут моими верными наставниками оказались раненые солдаты в госпитале, где я после уроков работал, и красавец плотник Борис, человек мудрый и иронический.
Пришла и ушла февральская революция, и ослепительной молнией грянул Октябрь, очистительная гроза над миром, великий поворот и для всего моего поколения.
Сдавались юнкера соседнего с нашей гимназией Александровского училища, еще дымились догорающие дома у Никитских ворот, а на стенах уже белели первые декреты о мире и земле.
Я был на Красной площади, когда Москва хоронила своих солдат и красногвардейцев у Кремлевских стен.
И вот как-то собрались мои одноклассники на общее собрание, и вдруг все поняли, что мы, шестнадцатилетние юноши, разделены одной непроходимой чертой. Одни не понимали и не узнавали других.
Октябрь повернул и перевернул все мои мысли, заставил почти задохнуться ветром времени, и с тех пор слово «ветер» в моих стихах стало для меня синонимом революции, вечного движения вперед, неуспокоенности, бодрой и радостной силы. Отец сразу же пошел работать в Наркомпрос, а я, досрочно кончив гимназию, поступил в 1-й Московский университет, но очень скоро уехал в Полевой контроль Западного фронта.
Темные и голодные города Смоленщины, кипевшая вокруг борьба с кулацкими восстаниями, романтика революции, необыкновенный подъем, который я ощущал в те дни, незабываемы. Это время олицетворено для меня в собирательном образе комиссара Сережи Зыкова и других комиссаров в ряде моих поэм и стихов.
После смоленских дней я заболел сыпным тифом, вернулся в Москву и некоторое время работал младшим следователем при Московском угрозыске. Революционная Москва имела свой темный и страшный тыл. Бандиты и анархисты-налетчики, содержатели притонов, подпольных кабаков, спекулянты и проститутки — вся эта нечисть роилась в укромных, а иногда совсем не укромных местах вроде Хитрова рынка. Борьба с этой черной накипью была трудна — люди эти действовали, открыто и нагло, белые армии уже двинулись прямо на Москву. Дело казалось решенным. Мне пришлось участвовать в первом разгроме «Хитровки» и других притонов. На всю жизнь у меня осталось удивление перед тем, как смыкались представители самой чистопородной аристократии с уголовниками и примитивными разбойниками.
В 1919 году начался самый светлый — курсантский период моей юности. Я поступил в главную школу всевобуча, окончил ее и перешел в Военно-педагогический институт.
Вот тут-то и вырвались стихи, столь долго сдерживаемые. Писал я днем и ночью. Читал свои стихи Брюсову, Бальмонту, тогда еще не ушедшему в эмиграцию. Тут началась моя дружба со Всеволодом Пудовкиным и наше общее увлечение Маяковским. Вокруг все бурлило, зарождались новые течения в литературе и искусстве, и мы, слушатели Военного института, работавшие по четырнадцати часов в сутки, вдохновенно отдавались всему новому и удивительному, что принесла с собой революция. Ставили «левые» спектакли, выпускали машинописные сборники стихов, спорили до утра и вообще жили напряженной творческой жизнью.
В начале 1921 года, окончив институт, я опять попал на Западный фронт, на 81-е пехотные курсы, а потом в Политотдел ВУЗ Запфронта. Это было в период кронштадтского мятежа и борьбы с бандами Булак-Булаховича.
Все эти годы, с 1919 по 1923, я жил интересами наших военных курсов и школ с их суровой самоотверженностью, романтикой, героическими традициями, с характерными образами курсантов, командиров и комиссаров («Комиссар Усов», «Гражданская панихида» и др.).
Я еще в неоплатном долгу перед этим временем.
В конце 1922 года я поступил на службу в Кремль. Служил в Управлении делами Кремля и в военной школе ВЦИК.
Я видел последний приезд Ленина в Кремль. В эти далекие дни Кремль был тихий, между булыжниками пробивалась трава, звонко и равномерно били куранты, шли курсанты в караул. Из-за Москвы-реки дул какой-то удивительно свежий, морской ветер, и Кремль казался мне кораблем, плывущим через время и пространство...
Ранние мои стихи я дал почитать Анатолию Васильевичу Луначарскому, который к величайшему моему ужасу и радости напечатал их в «Новом мире» (1924), что, кстати, огорчило моего отца, который взял с меня слово еще целый год не печатать стихов.
Первая моя книга «Сполохи» вышла в 1926 году в издательстве «Узел». В это время я подружился с поэтом Павлом Антокольским. Творческие методы наши были разные, но страсть к поэзии и понимание поэзии, очевидно, одинаковые.
В кооперативном писательском издательстве «Узел» мы выпускали книги на собственные деньги. Там выходили книги Антокольского, Звягинцевой и Зенкевича, вышли первые книги Дмитрия Петровского и Ильи Сельвинского, с которым я сблизился и вскоре вошел в литературную группу конструктивистов. Это было бурное, беспокойное время, полное исканий, заблуждений и то серьезных, то иллюзорных открытий.
В моих книгах этого периода («Мускул», «Страдания моих друзей») наряду со стихами, до сего времени мне дорогими и известными читателю, были стихи с формалистическими вывертами, с не всем понятными местами и декларативностью.
Большим, поворотным этапом в моей литературной жизни явилась моя длительная поездка по рудникам, заводам и фабрикам Урала и Ростовской области.
Вернулся я из этой поездки в мучительном раздумье о роли и задаче поэта в нашем советском обществе. Я близко познакомился с Маяковским и в феврале 1930 года вместе с Багрицким вслед за Маяковским вступил в РАПП.
Весной 1930 года в составе известной Туркменской бригады писателей (Н. Тихонов, П. Павленко, Вс. Иванов, Л. Леонов, Г. Санников) я уехал в Среднюю Азию. Это было в замечательную пору первой большевистской посевной кампании, в пору строительства колхозов, в пору резкого обострения классовой борьбы в деревне.
Мне пришлось побывать и в пустыне и на границе, в горах Копет-Дага, проплыть по Аму-Дарье от Керков до Чарджоу на парусном каике. Гром тракторов той весны, героика колхозных будней Туркмении, тысячи лиц, море красок навсегда остались в памяти и определили целый этап в моем творчестве — эпопею «Пустыня и весна», которую я, то, отходя от этой книги, то, снова возвращаясь к ней, писал в продолжение почти четверти века.
Так для меня раскрылись наяву тема Средней Азии, тема преобразования природы, борьбы за всепобеждающую жизнь, вопреки всяческому старью, косности, темноте, проискам врагов и неимоверным трудностям.
Первое стихотворение этой эпопеи «Большевикам пустыни и весны» было написано ночью в Чарджоу и сразу определило содержание, а также название всех будущих моих книг о Средней Азии.
Мои товарищи по путешествию, в особенности Н. Тихонов и П. Павленко, очень много отдали мне внимания и товарищеской заботы,— они ведь были уже «старые» восточники. Жили мы дружно, интересно, молодо.
От знойных песков и голубых гор Туркмении я почти сразу по возвращении домой отправился в качестве корреспондента «Красной звезды» с эскадрой Черноморского флота в Турцию, Грецию и Италию. Европа тогда была в самом разгаре великого кризиса, и вечная красота природы Средиземноморья, сотни раз воспетая классиками, только подчеркивала страшную поступь безработицы, обнищания, безысходности и фашизации европейских стран.
Так родилась книга «Европа».
В это время мы, группа писателей, во главе с В. Вишневским создавали ЛОКАФ («Литературное объединение Красной Армии и Флота) и журнал «Локаф» — впоследствии «Знамя».
Весной 1931 года я отправился на ликвидацию басмачества в Среднюю Азию. Несколько месяцев находился в рядах пограничных войск и принимал участие в операциях на территории Таджикистана, Узбекистана и Туркмении.
Путь мой лежал от ледников Памира до самой сердцевины южных Каракумов. Однажды группа пограничников, в которой я находился, чуть не погибла от жажды при спасении маленького пограничного отряда.
Так родилась вторая книга «Пустыни и весны», а несколько позже поэма «Дангара». В мое творчество вошла еще одна тема, тема границы и славных пограничников.
Ее я тоже не оставил до сегодняшнего дня. Эта многолетняя творческая работа была отмечена медалью «За отличие в охране государственных границ СССР», которой я был награжден в 1955 году.
1931 год был знаменателен для меня и знакомством с А. М. Горьким, который потом заботливо следил за моим творчеством, давая очень много удивительно верных и весьма суровых поправок к стихам.
Вторую книгу «Пустыни и весны» я писал в Уфе, где мы жили более полугода с дорогим мне другом А. А. Фадеевым. Жили мы анахоретами. Днем работали, вечером выходили на шоссе, выбритые и торжественные, и рассуждали о мироздании и походах Александра Македонского. Неподалеку всю ночь вспыхивали огни электросварки. Осенней ночью по саду ходила огромная старая белая лошадь и со стуком падали яблоки. Стояли железные ночи. Как-то к нам заехал О. Ю. Шмидт и рассказывал о происхождении вселенной. Там же я написал и книгу «Жизнь», состоящую из ряда автобиографических поэм философской направленности. Эту тему я продолжал развивать и в последующие годы творчества. Смысл ее — столкновение человека с невероятным многообразием действительности, творческая победа человека над огромным то зловещим, то радостным миром.
В 1933 году Н. Тихонов, П. Павленко и я поехали в Дагестан. Эта поездка еще больше укрепила дружбу между нами, а меня вдохновила на книгу «Каспийское море».
В последующие годы я много раз бывал в Азербайджане и Дагестане. Целое лето плавал на танкерах по Каспийскому морю, рейсом Баку — Красноводск, и долгое время прожил в Баку, знакомясь с нефтяными промыслами и работая вместе с Самедом Вургуном над созданием антологии азербайджанской поэзии.
В 1935—1936 годах в составе группы советских поэтов я совершил большое путешествие по Западной Европе. Был в Польше, Чехословакии, Австрии, Швейцарии, Англии, Германии и Франции. Во Франции мне пришлось задержаться дольше, я узнал и горячо полюбил замечательный французский народ.
А события нарастали. Я видел грандиозную демонстрацию Народного фронта в 1936 году, огромный рост революционного движения, злобную панику среди буржуазии. Начиналась великая борьба Испании за свободу, Италия захватывала Абиссинию. Когда я возвращался домой через Германию, я слышал на всех перронах грохот барабанов и дикие вопли штурмовиков, видел серые колонны фашистских войск. Они шли захватывать Рейнскую область.
После смятенной Европы, полной страхов и надежд, меня с какой-то особенной силой потянуло к теме нашей советской родины и, даже точнее, к советской России. В это время я стал писать маленькие поэмы: «Комиссар Усов», «Кухарка Даша», «Дорога» и др., снова вспомнил гражданскую войну, свою юность, станцию Лозовую и даже нашу курсантскую венгерку в школе Всевобуча. Это было большое лирическое движение в область самого заветного, что есть у человека в жизни.
В конце 30-х годов я снова совершил поездку на свой родной Север, потом жил в Севастополе и на Южном берегу Крыма, где много писал, вернувшись опять к моей любимой лирической теме. В эту пору я обратился и к историческим темам нашей родины. Меня увлек сценарий Павленко «Александр Невский». Для этого кинофильма я написал ряд песен и среди них гимн «Вставайте, люди русские». Позднее, в годы Великой Отечественной войны, среди других стихов я не оставил исторической темы и вместе с Сергеем Эйзенштейном работал над его текстом сценария «Иван Грозный» и написал песни для этого фильма.
Часть моих стихов 1937—1940 годов вошла в книгу «Октябрьские стихи», часть в книгу «Новые стихи», написанную после освободительного похода наших войск в Западную Белоруссию и Украину, в котором я в качестве военного корреспондента принимал участие.
Книга была насквозь лирическая. Вышла она уже в первые военные дни. Последними предвоенными стихами в этой книге были такие:
Огни в порту.
Дай руку мне.
За нами
Дозорный катер
мчит,
лучом скользя,
И Ленин смотрит
вечными глазами
В такую даль,
что и сказать нельзя.
Эти вечные глаза Ленина, устремленные в грядущее, стали для меня символом жизни и победы всего нашего народа, всего, что есть лучшего и достойного в человечестве.
Великие испытания, пережитые нашим народом во время Великой Отечественной войны, заставили меня во много раз глубже подходить к самым любимым и заветным для меня темам.
Когда я снова вернулся в дорогую для меня Среднюю Азию, дорогую еще и потому, что на ее земле осталась могила моей матери, я как будто бы другими глазами взглянул на любимых мною героев, на сыновей и дочерей этих людей.
Я видел расцвет республик Средней Азии, строительство Фархада и Кара-Кумского канала, среднеазиатскую металлургию, нефть.
Как никогда в последних двух книгах «Пустыни и весны» меня вела страсть к открытиям, изысканиям, к показу переделки мира, героической борьбы с природой во имя счастья всего человечества. Пришел атомный век, еще сложнее стали противоречия в мире, победил великий народ Китая, поднялась Индия из колониального рабства, и многое стало видно с тех вершин, на которые взошли народы Азии. Но суровая бдительность советских людей стала еще острей, и об этом я пытался сказать в моей книге «Граница».
Начиная с 1949 года, я снова объездил границы нашего Союза. Много хороших дней провел на турецкой, иранской и афганской границах среди друзей-пограничников. До сих пор для меня пограничная застава самый лучший, самый светлый уголок моей великой родины. Еще проверенней стала сплоченность и дружба между народами Советского Союза, дружба, которой я отдал значительную часть своего творчества. Не так давно я написал книгу стихов «Тебе, Украина», посвященную двум великим славянским народам, истории, культуре и сегодняшним дням Украины.
1956 год был для меня особенно плодотворным. Весна этого года налетела на меня целым вихрем образов, воспоминаний, ассоциаций. Казалось, вся жизнь с дружбой и любовью, с разлукой и смертью друзей, с вечной радостью за свою родную природу заново прошла перед глазами.
Я писал, не отрываясь, радуясь, что каждый день могу входить в свою сказочную и в то же время реальную «страну» души. В результате появилась книга «Солнцеворот», вышедшая в том же 1956 году. Книгой «единого дыхания» назвал я ее. В ней как бы дан разрез по вертикали чувств, мыслей, переживаний человека, а в этом разрезе, как в геологическом сбросе, видны все напластования.
Стихи говорили об Урале, Средней Азии, Подмосковье, Севере, Кавказе, но основная мысль о вечном солнцевороте, о вечном круговороте в природе доминировала над всеми стихами.
Взрывная волна этой книги была настолько сильна, что я сразу же перешел к завершению работы над книгой поэм «Середина века».
Эту книгу я писал с 1943 года, писал с мукой, с горячностью, с душевным раздумьем о судьбах времени, о судьбах моей страны, о судьбах революции. Иные годы приносили несколько поэм, а иные были бесплодны, но сама книга двигалась все время. И вот летом 1956 года я вновь переписал ее два раза, все перевернул, переставил, ввел новых героев, изменил ситуации, дал другие концовки и начала, словно прошелся по всему корпусу книги электросваркой. Я выбросил из нее двенадцать поэм и написал пять новых. К концу года книга была дописана. Она представляет собой «автобиографию века», которая была пережита в душе рядового участника великих событий столетия. Действие перемещается из Советского Союза в Западную Европу, ведет героев через гражданскую войну, нэп, пятилетки к Великой Отечественной войне и заканчивается 1956 годом — временем после XX съезда Коммунистической партии Советского Союза. Те мысли и идеи, которые были высказаны на XX съезде партии, несомненно, оказали на книгу динамическое влияние.
В книге двадцать пять поэм и вступление. Она написана белым стихом, с применением некоторых новых для нашей поэзии приемов, активизирующих, инструментующих белый стих. Над всей книгой доминирует образ В. И. Ленина и тема вечной молодости жизни. Таковы заключительные слова финальной поэмы «Юность»:
Дыханье молодости слышит мир,
Рожденный, чтобы вечно обновляться.
Так будем вечно обновлять его!
Эту книгу я считаю самым крупным произведением в своей жизни.
Последняя моя работа — книга «Синяя весна». О. чем она? Если бы человек взял свое живое сердце и выжал из него самое дорогое, романтическое, что он испытал за сорок лет революции, то все это замечательное и испытанное отразилось бы в подобной книге. Иногда в центре стихотворения находится просто небольшая деталь, характеризующая время, иногда значительное, определяющее эпоху событие. Иногда - положительный герой («Баллада о Новом годе»), иногда — отрицательный (стихотворение «Пир»). Но в любом случае — это книга о революции, о героическом поколении Октября, о бессмертных и неубывающих силах Великой Октябрьской социалистической революции.
Лирические стихотворения (вставки) только подкрепляют основную мысль книги.
Что же сказать в качестве послесловия?
Мне довелось многое видеть и многое пережить.
Несмотря на ошибки, а они были и в моей жизни и в творчестве, я с самых ранних своих стихов стремился сказать, что жизнь на земле создана для счастья, а не для бессмысленной гибели. Что человечество передает от поколения к поколению золотую ветвь своей культуры, выстраданной, возвеличенной мучениками и героями борьбы за единственно правильное и достойное человеческое существование. Много дорогих мне людей я вижу вокруг, многие ушли из жизни, но сила и могучая стойкость нашего народа, заново рожденного в великие октябрьские дни, вдохновляет и будет вдохновлять все человечество. И чем глубже и шире поэт будет проникать в самую толщу исторических событий, чем он больше будет взволнован нарастанием человеческих стремлений к миру, труду, знанию и радости, тем ответственней он выполнит свой долг художника.
В сказке или романтической балладе, в патетическом обращении или лирических стихах мне хочется! снова и снова говорить об октябрьских днях, зажженных могучей волей Ленина, о творящей силе коммунистической партии, о молодости нашего мира, о вере в огромное человеческое счастье.

* * *

Владимир Луговской последние месяцы его жизни работал в Доме творчества (Переделкино).
Он работал почти круглые сутки с неудержимой страстностью, молодо, восторженно, радуясь, что каждый день может входить «в свою сказочную и в то же время реальную «страну души».
Отрываясь от работы, он стремительно и жадно искал общения с людьми, с теми, кому мог бы почитать только что написанное.
«Прошу вас, послушайте — это я написал сегодня»,— говорил он чуточку смущенно, мягко, доверительно. Он любил, когда его слушали, « сам обладал великим даром слушать. Трогательно доброе, пристальное внимание и романтическая приподнятость, с которой он слушал собеседника, давая редкие, стремительные реплики, придавали разговору и пленительную непринужденность, и радость новизны.
Вечная молодость жизни, живая юность мира была основной темой его стихов, потому что таков был он сам в его отношениях с людьми, в его особенной, мгновенной, горячей и благожелательной отзывчивости.
Сразу и горячо отозвался он и на предложение дополнить автобиографию для сборника, задуманного Гослитиздатом: «Да, да, нам крайне необходимы такие, вот именно такие первоисточники, историко-литературные документы... В самом деле, если собрать воедино автобиографии и биографии писателей старшего поколения, то это будет автобиография века, и какого необыкновенного, великолепного века!..»
Работа над автобиографией была закончена 11 апреля 1957 года, а 5 июня того же года Владимир Луговской скоропостижно скончался в Крыму (в Ялте) в полном расцвете своего большого, яркого, молодого таланта.




Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»


.

Магия приворота


Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?

Читать статью >>
.

Заговоры: да или нет?


По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?

Читать статью >>
.

Сглаз и порча


Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.

Читать статью >>
.

Как приворожить?


Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.

Читать статью >>





Когда снятся вещие сны?


Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...

Прочитать полностью >>



Почему снятся ушедшие из жизни люди?


Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...

Прочитать полностью >>



Если приснился плохой сон...


Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...

Прочитать полностью >>


.

К чему снятся кошки


Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...

Читать статью >>
.

К чему снятся змеи


Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...

Читать статью >>
.

К чему снятся деньги


Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...

Читать статью >>
.

К чему снятся пауки


Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...

Читать статью >>




Что вам сегодня приснилось?



.

Гороскоп совместимости



.

Выбор имени по святцам

Традиция давать имя в честь святых возникла давно. Как же нужно выбирать имя для ребенка согласно святцам - церковному календарю?

читать далее >>

Календарь именин

В старину празднование дня Ангела было доброй традицией в любой православной семье. На какой день приходятся именины у человека?

читать далее >>


.


Сочетание имени и отчества


При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.

Читать далее >>


Сочетание имени и фамилии


Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?

Читать далее >>


.

Психология совместной жизни

Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.

читать далее >>
Брак с «заморским принцем» по-прежнему остается мечтой многих наших соотечественниц. Однако будет нелишним оценить и негативные стороны такого шага.

читать далее >>

.

Рецепты ухода за собой


Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?

Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.

прочитать полностью >>

.

Совместимость имен в браке


Психологи говорят, что совместимость имен в паре создает твердую почву для успешности любовных отношений и отношений в кругу семьи.

Если проанализировать ситуацию людей, находящихся в успешном браке долгие годы, можно легко в этом убедиться. Почему так происходит?

прочитать полностью >>

.

Искусство тонкой маскировки

Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!

прочитать полностью >>
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!

прочитать полностью >>

.

О серебре


Серебро неразрывно связано с магическими обрядами и ритуалами: способно уберечь от негативного воздействия.

читать далее >>

О красоте


Все женщины, независимо от возраста и социального положения, стремятся иметь стройное тело и молодую кожу.

читать далее >>


.


Стильно и недорого - как?


Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.

читать статью полностью >>


.

Как работает оберег?


С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.

Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.

прочитать полностью >>

.

Камни-талисманы


Благородный камень – один из самых красивых и загадочных предметов, используемых в качестве талисмана.

Согласно старинной персидской легенде, драгоценные и полудрагоценные камни создал Сатана.

Как утверждают астрологи, неправильно подобранный камень для талисмана может стать причиной страшной трагедии.

прочитать полностью >>

 

Написать нам    Поиск на сайте    Реклама на сайте    О проекте    Наша аудитория    Библиотека    Сайт семейного юриста    Видеоконсультации    Дзен-канал «Юридические тонкости»    Главная страница
   При цитировании гиперссылка на сайт Детский сад.Ру обязательна.       наша кнопка    © Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.    16 +