Говорить о своей жизни и о своих стихах
— нелегко.
У меня никогда не возникало желания говорить об этом.
Тем более что жизнь, прожитая мной, не была особенно богата из ряда вон выходящими событиями и необычайными приключениями. Даже теперь, когда прожито немало, еще рано начинать этот разговор. Я всегда избегал писать автобиографии, так как это было бы похоже на подытоживание моей работы. В сердце жива надежда, что многое предстоит сделать и что завтрашний день будет значительнее вчерашнего. Художник, подобно дереву, растет всегда — до самой смерти.
Поэтому летопись моей жизни и работы я буду излагать как можно короче.
Родился я 8 января 1903 года в селении Наэсаково в Западной Грузии, недалеко от реки Риони, в семье сельского труженика. Отец был инвалидом с молодых лет. С детства он увлекался лошадьми и считался отличным наездником. Как-то, мчась по влажному после дождя полю, он упал с недавно лишь обузданного норовистого жеребца и ушиб ногу. Он долго скрывал этот ушиб, так как упасть с лошади считалось в наших краях позором. Когда же он вынужден был все же сказать об этом родителям — было уже поздно, помочь было нельзя, и ушибленная нога у него отнялась, как говорится — отсохла. С тех пор он всю жизнь опирался на костыль. Таким и запомнил я его. Но привязанность отца к лошадям была так сильна, что, несмотря на бедность, он никогда не расставался с конем. Возможно, дело было и в том, что на коне он выглядел здоровым и статным мужчиной.
У отца был прекрасный слух, и пел он поистине замечательно. Особенно удавались ему восточные баяты, что в наших краях было редкостью. Отец страстно любил поэзию, читал наизусть целые страницы из Руставели и Гурамишвили, был горячим поклонником Ильи Чавчавадзе и Акакия Церетели. Матери я не помню — она умерла на третий или четвертый день после моего рождения. Меня отдали кормилице в соседнее селение Тквири. Селение это славилось старинной церковью, окруженной вековыми дубами и чинарами. На стенах церкви — древние надписи. Я часто бывал в Тквири и в отроческие годы и любовался этими надписями. Возможно, там и пробудилась во мне любовь к истории родной страны. После кормилицы меня воспитывала бабушка — мать моего отца, также большая любительница книг. Она часто состязалась с отцом в чтении на память строф Руставели и других стихов. Вообще, род мой был известен семейными стихотворцами — многие из моих предков и родственников любили обмениваться стихотворными посланиями. И мне кажется, что тяга к поэзии у меня зародилась еще в детстве, в родной семье.
Село наше расположено в долине, в двадцати пяти километрах от Черного моря. Дыхание моря достигало до тополей нашего сада, и дуновение морского ветра колебало верхушки наших деревьев. С трех сторон село окружали высокие, погруженные в лиловатый туман горы.
Поначалу я, подобно толстовскому Оленину, не мог отличить горы от облаков, тянувшихся цепью с Черноморья. Постепенно глаз привык к ним, и с тех пор горы влекли меня неодолимо.
Отец — любитель стихов и природы — мечтал увидеть своего единственного сына горным инженером, поэтому меня отдали в кутаисское реальное училище. Однако я попал сразу же в среду учеников грузинской гимназии. Кутаиси в те годы был настоящим центром культурной жизни Грузии. Среди молодежи именно гимназисты были застрельщиками литературных читок и споров. Меня еще сильнее потянуло к стихам. В эти же годы мы были свидетелями и жадно наблюдали за литературными выступлениями молодого поколения, которое было старше нас лет на десять — пятнадцать. Некоторые из них обратили внимание и на нашу работу, и это было для нас большим творческим импульсом. Я начал и сам кое-что пописывать и принимал участие в создании рукописных журналов, выпускаемых учениками.
В 1918 году умер отец. Бабушки уже давно не было в живых. Пришлось начать вполне самостоятельную трудовую жизнь. Летом я работал в деревне, обрабатывал землю, готовил учеников и сам продолжал учиться. Всю эту свою семейную хронику и отроческие впечатления я позднее попытался выразить в своей лирике.
В 1922 году я окончил реальное училище и переехал в Тбилиси, поступил в университет и начал работать в политотделе грузинских частей Красной Армии.
Там мне приходилось заниматься и редакционной работой — я с товарищами составлял и редактировал разные хрестоматии и брошюры для красноармейцев. Когда же в 1924 году по решению ЦК КП Грузии стал выходить ежемесячный литературный орган грузинских писателей — журнал «Мнатоби», я начал там работать в качестве литературного сотрудника. Таким образом, свою литературную работу я начал в том журнале, редактором которого теперь являюсь.
Печататься стал с 1924 года. В это время под влиянием русского «Лефа» у нас образовалась литературная труппа «Левизна». Группа объединяла моих кутаисских и тбилисских друзей — литераторов и художников.
Я был воспитан на классической грузинской и русской поэзии. Из грузинских поэтов особенно увлекали меня Бараташвили и Важа Пшавела, а из русских — Тютчев. Поэтому переход на позиции Лефа означал для меня большую ломку привычных взглядов и вкусов.
Как и следовало ожидать, после нескольких лет своеобразной работы над словом я и большинство моих друзей отошли от «Левизны». Это произошло еще и потому, что современная советская жизнь стала для меня главной темой творчества.
В начальную пору своей поэтической работы я ограничивался преимущественно сферой интимной и любовной лирики. Пытался я, разумеется, воплотить и темы новой жизни, однако эти мои опыты были не совсем удачны, стихи страдали некоторой отвлеченной декларативностью. Поэтому мне предстояли поиски нового пути, того поэтического ракурса, который позволил бы наиболее ярко и отчетливо воплотить новую тему. Мне нужно было добиться того, чтобы реалистическим был не только мой поэтический рисунок, но и само содержание этого рисунка. Совершенно случайно одно обстоятельство помогло мне найти этот новый поэтический угол зрения.
Как я уже говорил, с детства меня влекли и звали дальние сказочные горы. Впоследствии я встретился с горами в Кутаиси, Тбилиси и многих других уголках Грузии, но это были какие-то прирученные, домашние взгорья. В моем же воображении продолжали жить, окруженные романтическим ореолом, хребты, привидевшиеся в детстве, и я, уже уверенно вступив в поэзию, мечтал увидеть высокогорную Сванетию и Хевсуретию, чтобы воочию проследить, как вторглась новая жизнь в эту неприступную даль, как новь добралась до этих сказочных вершин. И я попал в этот заветный край — сдружился с его людьми, познакомился с их бытом и трудовой жизнью, узнал и записал множество народных сказаний и песен. Это было примерно в 1929—1930 годах. Полученные тогда впечатления продиктовали мне такие стихи, как «Комсомол в Ушгуле», «Вечер застает в Хахмат», «Хевсурская корона», «Сванская колыбельная», «Письмо с гор» и другие.
Таким образом, именно в этой сверхпоэтической атмосфере, в самых романтических уголках Грузии родился мой реализм.
Этот мой реализм не застрял, разумеется, в горах, он спустился и в «долину», и с тех пор я уже старался идти по найденному мною пути творчества. Эта пора была для меня одновременно и молодой порой, и порой зрелости.
Трудно сказать, какой период — юность или умудренные опытом годы — значительнее для художника, трудно, так как у каждого из нас особый путь творческого развития: одни рано достигают зрелости, другие долго сохраняют молодость, юношеский задор души. Знаменательно и то, что у каждого возраста есть свое очарование и свой угол зрения, откуда поэту открывается мир. Однако, по моему глубокому убеждению, для нашей литературы — как и для моих ровесников, так и для; поколения более старшего — особо значительными были 30-е годы. Как раз в 30-е годы, столь богатые бурными событиями в жизни страны, ознаменованные глубочайшими процессами коренной перестройки всего ее уклада, действительность властно вторглась в творческую жизнь моего поколения, внесла в нее свои коррективы, обновила ее, изменив многие и многие мои представления о сущности и назначении, о подлинной революционности и подлинном новаторстве поэзии. Многие мои духовные склонности и потребности — тяга к просторам, к путешествиям, жадный интерес к жизни различных уголков моей родины и к жизни других народов — получают в эти годы новый, глубокий и конкретный смысл, точную целенаправленность. В плане творческом — это был верный путь к реализму.
Если, таким образом, 30-е годы были для меня годами своеобразной творческой зрелости и поэтического возмужания, то наиболее урожайными и творчески значительными оказались для меня 40-е годы. В первой половине 1941 года мной была написана особо важная для меня книга — «Я из дому вышел на дорогу родины», в которой мотивы личной и семейной хроники, мне кажется, были обобщены и подняты до социального звучания, тема «дома» тесно переплелась с темой родины. Началась Великая Отечественная война — я сотрудничал во фронтовых газетах и, как говорится, нанюхался пороху, непосредственно приобщился к боевой жизни Советской Армии. Я работал очень интенсивно. В эти годы в нашей прессе — в журналах и газетах — довольно часто появлялись мои стихи, которые дышали тем же, чем дышал весь народ в годы войны. Эти стихи впоследствии были объединены в сборник «Гамарджвеба» («Победа»). Не отрываясь от боевой лирики, я начал работу над наиболее крупной своей вещью — поэмой «Песнь о Давиде Гурамишвили», которая теснейшим образом была связана с мыслями и переживаниями военных лет и подводила вместе с тем итог моим думам о драматической истории моей родины. Я вообще не считал и не считаю себя слишком плодовитым писателем, пишу я не очень много, но в 40-е годы я работал с особой и необычайной для меня интенсивностью.
За рубежом Советского Союза я бывал не очень часто. В послевоенные годы я побывал в Польше, где провел около месяца, и в ГДР, где пробыл примерно столько же. В результате этих поездок родились две мои книги: «На польской дороге» и «Цветы за Одером».
За четверть века мною написано семнадцать лирических сборников и одна поэма — «Песнь о Давиде Гурамишвили». Много работал я и над переводами. Из них мне особенно дороги переводы «Слова о полку Игореве» и лирики Тараса Шевченко.
Уже в ранние годы я довольно активно сотрудничал в газетах и журналах и, кроме стихов, часто выступал с очерками, заметками и т. д. Ценность этих моих прозаических опытов весьма сомнительна, но зародившийся тогда интерес к прозе живет во мне и по сей день, и меня вновь и вновь тянет испробовать свои силы в этой области.
Вообще мне кажется, что каждому поэту необходимо хоть в какой-то мере заняться прозой.
В течение последних двадцати лет наряду с поэтической работой я занимаюсь также редакторско-организаторской, критически-исследовательской деятельностью. Неоднократно я избирался депутатом Верховных Советов СССР и Грузинской ССР. В течение ряда лет был председателем Союза писателей Грузии.
За свою литературную работу я награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и медалями Советского Союза. В 1947 году за поэму «Песнь о Давиде Гурамишвили» и стихи «Картлийские вечера», «Кто сказал» и «Праздник Победы» мне была присуждена Сталинская премия 1-й степени.
...С юношеских лет меня влекло к дорогам — близким и дальним. Я пешком обошел почти все уголки Грузии. Много путешествовал по братским республикам. Тема дороги органически вошла в мою поэзию. Мои стихи о России, Украине, Армении — лирическое выражение этой близкой моему сердцу темы. Дорога для меня, однако, понятие более широкое, чем это непосредственно подразумевается самим словом. Об этом у меня сказано стихами:
А строчку дома не занежишь
И только выведешь рукой,
Ей слаще всех земных убежищ
Путь от души к душе другой.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +