Таким образом, средства природосообразного формирования способности к речи в общем должны обязательно и весьма существенно различаться по своей организации в смысле их расширения или сужения для каждого из названных выше трех классов и сословий. В каждом из них они должны удовлетворять потребностям, соответствующим его положению, но ни в одном из них не должны выродиться в помеху его благополучию и покою. У каждого из этих сословий они должны быть связаны с имеющимися в его распоряжении предметами чувственного восприятия, необходимыми для его развития в отношении нравственном, умственном и овладения мастерством, должны согласовываться с ними, чтобы содействовать надежному упрочению их благотворного влияния.
Дети бедноты и весь класс неимущих земледельцев должны, что касается обучения языку, научиться точно выражаться обо всем том, что относится к их профессии, обязанностям и к их обстоятельствам... При радостном и бодром настроении, свойственном человеку в юном возрасте, знание языка и в душевном отношении нужно развить у земледельцев настолько, чтобы это помогло им внутренне возвыситься и удовлетворило бы их так же, как с внешней стороны это владение языком дает возможность пользоваться им для удовлетворения нужд, свойственных их положению и обстоятельствам. Но тяжелый труд этого сословия, с утра до вечера требующий напряжения всех органов чувств и членов, требует в то же время настоятельно, чтобы сам способ обучения языку не вовлекал этих людей в круг знаний и интересов, отвлекающих их, ослабляющих и подрывающих самые основы их благополучия и покоя. При этом в высшей степени важно, чтобы способ, каким человек учится говорить, не увлек его к болтовне и болтливости. В жизни крайне важно, чтобы человек учился говорить вдумчиво и серьезно, следовательно, необходимо, чтобы упражнения в речи были прочно, тесно и живо связаны с упражнениями в мышлении и рассуждении. Склонность к болтливости, легко порождаемая даже в низших сословиях средствами психологически необоснованного обучения языку и его последствиями, особенно сильный вред может причинить людям, которые должны зарабатывать свой хлеб в поте лица своего, но которых при этом следует так воспитать, чтобы они умели заработать его в своем сословии честно и по-божески. Современный же мир, считающий себя цивилизованным, недостаточно задумывается над тем, что ему следует весьма осторожно подходить к делу в своем влиянии на образование крестьян — как в том, что касается способа, которым их надо учить говорить, так и в расширении их познаний вообще; ради серьезного и прочного изучения ими лишь крайне необходимого следует отказаться от всего, что для бедных крестьян означает лишь напрасную трату времени.
Если мы пойдем дальше, то увидим, что сословие ремесленников, представители других профессий в городах, а также зажиточные крестьяне, в своем состоянии и усердным трудом достигшие одинакового с ними положения, нуждаются в более широкой системе упражнений для развития своей речи. Но и эта система упражнений должна исходить из подлинной реальности, из потребностей их действительной жизни, которая со своей стороны во многих отношениях их ограничивает. Основы гражданской добропорядочности, благодушия, спокойной скромной честности городских сословий ремесленников и представителей других профессий и занятий, исчезающие остатки которых я в ранней юности еще застал в своем родном городе, находили яркое выражение в преимуществах, которыми отличались в этих сословиях обучение языку и тесно с ним связанные упражнения в чтении и письме от подобного же рода упражнений среди сельского люда. Их церковное пение, отчасти также их песни свободы, городские цеховые и общественные песни, песни ремесленников и т. д. были верным свидетельством развитой способности к речи, соответствующей правде и реальным условиям жизни и возвышавшей их духовно в рамках сословия. Действительно, если говорить об этом сословии, то и в этом отношении нам следует вернуться к природосообразным принципам прошлого и суметь признать, что и бюргерскому сословию мы в общем даем слишком большой запас слов, выражающих понятия бесполезные, не имеющие отношения к благосостоянию сословия. Что же касается реальных потребностей и основ его нравственного, семейного и гражданского блага, то здесь мы даем ему не просто слишком мало словесных выражений, но действительно с каждым днем все меньше. Разница в этом деле между частной и общественной заботой о сыновьях и дочерях простых горожан, появившаяся только в мои дни и проявляющаяся теперь, необычайно велика. Глубоко потрясено в своих основах возвышающее человека внимание к общему сохранению в низших бюргерских сословиях чувства чести и добропорядочности. Я теперь не вхожу в обсуждение причин этого несчастья, но факт верен. Его последствия очень тяжелы для большинства простых городских жителей. Они не только угрожают возможности повышения и упрочения их экономического благосостояния, но и в высокой степени мешают удовлетворению высших человеческих и нравственных потребностей. Бюргерское сословие нуждается в своем собственном бюргерском языке, несомненно вытекающем из факта его действительной жизни и одухотворяющем ее. Этого языка ему не хватает в той же степени, в какой жизнь горожан, по крайней мере в очень многих наших городах, перестала быть бюргерской жизнью. И эта нехватка будет ощущаться до тех пор, пока такое положение сохранится. Ни bon ton, ни различные виды mauvais genre du ton — не тот язык, в котором нуждается бюргерское сословие. Ни тот, ни другой не вытекают из действительности подлинной бюргерской жизни, наоборот, они резко противоречат важнейшим требованиям общественного и частного благосостояния этого сословия. Я не стану говорить о возможностях изучения языка, которые предоставляет бюргерскому сословию распространенное теперь посещение пышных променадов, спектаклей, казино, обществ для чтения газет и журналов, и о других подобных новшествах в публичном обучении языку в городах.
Ученым и высшим сословиям, которые тоже нуждаются в природосообразном формировании способности к речи, исходящем из жизни и ей соответствующем, в той же мере, как и в формировании способности к наблюдению и мыслительных способностей, господствующий в наше время дух и его последствия сослужили столь же дурную службу, как бюргерскому сословию и крестьянам. Похоже на то, что наш современный мир полагает, будто высшие сословия должны через свое умение говорить научиться мыслить и жить, а совсем не должны у жизни учиться говорить и мыслить. Следуя по такому пути, они лишаются развития реальных сил, которые природой вообще положены в основу речи, мышления и жизни и которые искусство, в свою очередь, тоже должно положить в их основу. Из-за этого они лишаются существенного средства оживления природосообразного формирования их способностей к наблюдению, речи и мышлению, а вместе с тем и главных основ благотворного приложения своих сил в жизни. Пробел в образовании, неизбежно возникающий у индивидуумов, оказавшихся в таком положении, велик и влечет за собой далеко идущие последствия. Что пользы в избытке практического умения приложить силы там, где отсутствуют сами силы, которые следует приложить? А неразвитые, дурно направленные или неестественно извращенные силы, если говорить о благотворном воздействии их применения, без сомнения надо рассматривать как нечто, пожалуй, еще худшее, чем только отсутствие способностей. Я не смею слишком полагаться на свое суждение по этому вопросу; думаю, однако, что эта точка зрения заслуживает серьезного обсуждения со стороны благородных людей из высших сословий, и это важно как ради достоинства, благосостояния и самостоятельности большинства их собратьев по сословию, так и ради тесно с этим связанного общественного благосостояния всех сословий.
Потребность в природосообразном расширении, укреплении и оживлении средств образования в высших сословиях поистине столь же настоятельна, как потребность в природосообразном ограничении и сужении неестественного, безудержного стремления низших сословий не просто к беспокойному и бесплодному, а даже вредному для них многознайству и многословию. Они обычно бывают здесь связаны с настолько же малым и все уменьшающимся умением, с настолько же все более поверхностным и неправильным мышлением и суждением.
Соображение относительно двоякой потребности — расширения и ограничения средств искусства для образования людей разных сословий — отвлекло меня от более подробного исследования природосообразных средств развития способности к речи. Возвращаюсь к нему и задаю себе вопрос: как учится младенец говорить? Как он с первого же часа своего рождения подготавливается к тому, чтобы научиться говорить? И я вижу, что с самого первого часа он проявляет такое же внимание к звукам, достигающим его ушей, как к предметам, достигающим его сознания через орган зрения и вообще через все его органы чувств. Таким образом, развитие органов, с помощью которых до его сознания доводится вся совокупность предметов наблюдения, самым тесным образом связано с развитием органа, благодаря которому он учится говорить.
Развитие способности к речи с самой колыбели должно идти у ребенка в ногу с развитием способности к наблюдению. Ребенок очень рано ощущает в себе способность воспроизводить слышимые им звуки, и она, как и всякая другая способность человека, оживляется в нем присущим ему внутренним стремлением к использованию и применению ее; применение же ее по-настоящему и реально укрепляет органы речи ребенка, правда, незаметно, но изо дня в день. Крик, которому не приходится учиться, с различными его артикуляциями — вот первое проявление заложенной в ребенке способности к речи. За криком следуют звуки, еще не имеющие никакой связи с членораздельностью человеческой речи. Они, скорей, весьма схожи со звуками, издаваемыми различными животными, проистекают из чисто животного побуждения органов к саморазвитию, вне всякой связи со звуками человеческих слов, которые слышатся вокруг. Лишь много месяцев спустя эти звуки постепенно начинают заметно походить на гласные и согласные, слышимые в наших словах, и приближаться к звучанию некоторых слогов и слов, часто повторяемых ребенку. Теперь ребенок начинает лепетать, повторяя вслед за матерью самые легкие звуки, которым она хочет его научить. С каждым днем ему становится все легче и приятней учиться говорить, и его успехи в развитии речи всегда связаны с успехами в формировании способности к наблюдению. И если не отклонять его неестественными ухищрениями от пути, которым идет природа, то изучение языка продвигается вперед, идя в ногу с формированием способности к наблюдению и всегда в полном соответствии с ним.
И если теперь я прослежу последующий ход природосообразного изучения родной речи, исходные начала которого я обрисовал, то увижу, что это изучение постоянно, в единстве с развитием способности к наблюдению ищет и находит свои образовательные средства в кругу семейной жизни и в своем ближайшем окружении. То же самое и в отношении развития способности к речи — лишь сама жизнь по-настоящему природосообразно формирует человека и продвигает его вперед. Все средства культурного развития человека должны согласоваться между собой. Чтобы природосообразно продвигать человека вперед в развитии его речи, надо природосообразно развивать и его сердце, и его ум, и его способности к мастерству и профессиональные умения. Но даже если иметь в виду одно лишь изолированно взятое обучение речи, то и здесь очень велики отступления от вечных законов хода природы в сторону противных природе суррогатов, подменяющих подлинные и прочные средства развития наших сил. Детей заставляют читать, когда они еще не умеют говорить; их хотят научить говорить с помощью книг; их искусственно и насильственно отрывают от чувственного восприятия, этой естественной основы речи, и самым неестественным образом превращают мертвую букву в исходное начало познаний вещей. В действительности же природосообразной основой и исходным началом познания вещей является глубочайшая сущность созерцания самой природы, и таковыми их следует цризнать при любых обстоятельствах. Человек должен уже давно уметь правильно и точно говорить о многом, прежде чем он созреет для сознательного чтения какой-либо книги. Но в наши дни больше стремятся к видимости силы, чем к самой силе, и все возрастающей верой в мнимообразовательные средства, этот продукт самого бессилия, убивают все солидные средства развития способностей.
Если я теперь рассмотрю последовательный ход использования положительных, простых средств при природосообразном изучении речи, этой существенной основы обучения языку, то замечу, что младенец слышит в своем окружении много звуков слов, смысла которых он вначале вовсе не понимает. Многие из них часто повторяются, он воспринимает их слухом, они становятся знакомыми, и он даже привыкает воспроизводить их, совершенно не понимая их значения и даже не догадываясь о нем. Однако это предварительное смутное знакомство с ними на слух и беглость в их воспроизведении служит существенно полезной подготовительной ступенью для реального формирования способности к речи. Понятию о предмете предшествует навык в произнесении звука, его обозначающего. Поэтому само понятие этого обозначенного звуком предмета с момента, когда он через чувственное восприятие узнал самый предмет, связанный со звуком, неизгладимо запечатлевается у ребенка. Поэтому для формирования способности к речи очень благоприятные условия создаются там, где ребенок с колыбели живет в такой среде, где довольно много и обо многом говорят, особенно о предметах ближайшего окружения ребенка, связанных с жизнью семьи. На формирование всех элементов речи исключительно сильно и разносторонне влияние механических подготовительных средств слушания речи чужой. Слушая, как говорят другие, ребенок не только заучивает номенклатуру родного языка в очень широком объеме, почти не сознавая при этом, что он чему-то учится; он еще чисто мнемонически и обобщенно упражняется в применении форм склонения и спряжения со всеми их изменениями. А это уже много значит.
Если же я от рассмотрения пути, которого придерживается природа в отношении механического развития нашей речи, перейду к дальнейшему и задам себе вопрос, как ход природы в развитии способности к речи сказывается на том, что составляет ее внутреннюю сущность, содействующую духовному формированию, то увижу, что средства развития споробности к речи и здесь находятся в самой тесной связи с природосообразными средствами, содействующими развитию способности к наблюдению. Способность к речи ступень за ступенью поднимается по тому же пути природы, которым следует в своем развитии способность к наблюдению. В начале развития способности к наблюдению каждый являющийся ребенку предмет воспринимается и познается лишь как единое целое, и ребенок лишь очень медленно начинает воспринимать отдельные части предмета обособленно друг от друга. Точно так же различные свойства предмета, проявляющиеся в зависимости от времени и обстоятельств, представляются органам чувств ребенка лишь случайно, медленно и вне связи друг с другом; они не могут еще быть ясно осознаны ребенком во всем их объеме и взаимосвязи. Так и ход природы в развитии способности к речи, предоставленный самому себе и не поддержанный искусством воспитания, подсказывает сперва только назвать предмет, не принимая во внимание ни его отдельные части, ни различные его свойства. Лишь значительно позднее и понемногу ребенок начинает рассматривать отдельные части предметов во всей их многосторонности, называть их и находить точные и верные выражения для разнообразных свойств, которыми предметы обладают в самое разное время и при самых различных обстоятельствах.
Элементарное образование и все природосообразные средства его искусства в отношении обучения языку ведут ребенка всецело по тому же пути, которым идет сама природа, развивая наши силы. Оно сейчас же перестанет быть элементарным, как только поколеблется в своих принципах в данном вопросе, как только перестанет придерживаться их в улучшении своих образовательных средств и в полном их объеме. Это факт, что ребенок, получающий хорошее элементарное образование, не станет болтать прежде, чем он узнал что-то через наблюдение, болтать о том, чего он так или иначе не узнал через наблюдение. Интенсивные и экстенсивные успехи в формировании способности к речи, чтобы быть реальными, неизбежно должны идти этим путем. Сама способность к речи лишь в силу этого и может быть на своем пути действительно признана солидной образовательной промежуточной ступенью между способностью к наблюдению и способностью к мышлению. Лишь в силу этого средства ее формирования могут быть приведены в соответствие с общими основами истинного, природосообразного образования.
Все сказанное мной выше станет совершенно ясным, если мы с такой точки зрения подойдем к рассмотрению изучения языка, или, вернее говоря, искусства научиться говорить на каком-нибудь языке. Это искусство — средняя ступень между способностью к наблюдению, которую надлежит развить, и мыслительными способностями, которые надлежит сформировать. Искусство формирования первой способности предваряет искусство формирования второй. Средства формирования мыслительных способностей не будут иметь под собой природосообразной почвы, если им недостает природосообразного и достаточного развития способности к наблюдению, или, что одно и то же, результатов способности к наблюдению.
Но что представляет собой природосообразное и достаточно развитое искусство наблюдения? Когда можно считать, что искусство наблюдения в качестве подготовительного средства развития мыслительных способностей для каждого сословия и каждого индивидуума природосообразно и достаточно развито?
Ответ ясен. Способность к наблюдению можно считать достаточно развитой благодаря искусству наблюдения лишь тогда, когда умение наблюдать доведено в человеке любого сословия и при любых обстоятельствах до той высокой степени, которая необходима, чтобы впечатления от чувственного восприятия окружающей среды и условий жизни с ясным сознанием, свободно и уверенно использовать в качестве надежной основы мышления и суждения об этих именно предметах. Однако такой уровень развития способности к наблюдению достижим в любом случае лишь постольку, поскольку промежуточная ступень образования, лежащая между способностью к наблюдению и мыслительными способностями, доведена до той же степени зрелости, до которой должна быть доведена и способность к наблюдению. Только тогда способность к наблюдению можно рассматривать и использовать в качестве основы, в достаточной мере содействующей развитию мыслительных способностей. Совершенно очевидно, что у природосообразно воспитываемого ребенка способность к речи должна быть развита настолько, чтобы он умел выражать впечатления от чувственного восприятия окружающей среды и окружающих условий с такой же определенностью, с какой он себе их уяснил средствами наблюдения. Если, обучая ребенка языку, не довести его до такой степени владения речью, то между формированием его способности к наблюдению и развитием его мыслительных способностей ляжет пропасть. Ее можно заполнить только формированием способности к речи, согласованным, приведенным в равновесие как с природосообразно развитой способностью к наблюдению, так и с природосообразно развиваемой способностью к мышлению.
Такова внутренняя задача психологически обоснованного обучения языку. А решив ее, мы разрешим и вторую проблему: как построить преподавание отдельных языков применительно к обучению языку вообще, чтобы оно могло служить нормой природосообразного обучения всем языкам. Если такая норма будет установлена, то будет в достаточной мере разрешена и задача психологического обоснования и изучения каждого отдельного языка. Внутренняя духовная сущность второго изучаемого языка будет благодаря этому настолько раскрыта, что потребуется только перевод, но, конечно, совершенный в психологическом отношении перевод последовательно расположенных рядов мнемонических и психологически построенных упражнений, данных на одном языке, чтобы можно было использовать их для всех других языков. Благотворные последствия достижения этой цели и даже одного только приближения к ней неизмеримы. Но не надо обманывать себя. Для достижения ее, то есть установления подобной всеобщей нормальной формы обучения языку или хотя бы действительного приближения к ней, настоятельно требуется признать твердо и всесторонне, что природосообразное формирование способности к речи в этом отношении является промежуточной ступенью между природосообразно развитой способностью к наблюдению и подлежащей такому же природосообразному развитию способностью к мышлению и суждению. И вообще надо всегда иметь в виду ход природы в развитии родной речи у ребенка.
Принципы, на которых должны основываться средства осуществления такой всеобщей нормальной формы обучения детей понимать любой иностранный язык и разговаривать на нем, обязательно и полностью должны вытекать из того же способа, каким младенец учится своему родному языку. Они должны вообще исходить из четкого понимания вечных законов, которым подчинен ход природы в развитии родной речи у ребенка. Здесь необходимо отметить еще одно: природосообразным надо считать переход от элементарного изучения родного языка сначала к изучению живых языков и лишь затем к изучению языков мертвых. Ведь реальные знания, которые ребенок должен приобрести, изучая живой язык, бесконечно ближе к знаниям, полученным при изучении родного языка, чем те, которые ему нужно дать, если хотят, чтобы он действительно и природосообразно научился понимать мертвый язык.
Однако во всех случаях принципы, на которых должны основываться средства осуществления такой всеобщей нормальной формы обучения детей понимать какой-нибудь иностранный язык и разговаривать на нем, должны получить полную поддержку и помощь со стороны искусства человечества в мнемоническом и психологическом отношении. Для этой цели должны быть использованы во всей их истинности и силе результаты этого искусства, которое в обучении языку и в языковых познаниях привело нас за тысячелетия к тому уровню, на котором ныне в действительности находятся средства обучения. Все реальные успехи, которые это искусство преподносит нам в мнемоническом и психологическом отношении, должны быть связаны с основой всякого обучения языку, с тем путем, которым идет сама природа, развивая в человеке способность к речи. Чего предоставленная самой себе природа, сдерживаемая неразвитыми чувствами и органами младенца, достигает здесь лишь медленно, неуверенно и оставляя пробелы, то искусство упорядочивает в последовательные ряды образовательных средств. Хотя каждое из них в отдельности исходит из вечных законов хода природы в изучении языка, однако в сочетании с другими и в правильном расположении в мнемоническом и психологическом смысле они достигают силы, совершенно недоступной для природы, когда та предоставлена самой себе. Как бы ни было это верно и несомненно, так же несомненно и то, что человеческое искусство без глубокого познания хода природы в развитии родной речи ребенка не может подняться на подобную высоту своего мнемонического и психологического воздействия на образование в процессе изучения новых языков. Напротив, в таком случае искусство в своем воздействии на изучение этих языков начинает прибегать к неестественным приемам, а они и с этой стороны подрывают и губят всякую истинную природную способность. Как можно более глубокое познание хода природы в развитии родной речи у ребенка, таким образом, и является извечной основой и настоящим источником мнемонических и психологических преимуществ, позволяющих искусству облегчать природосообразное изучение каждого нового языка и содействовать ему.
Я вновь оглядываюсь на эту великую основу всякого природосообразного обучения языку.
Влияя на изучение родной речи, природа до известной степени принудительно подчиняет человечество вечным законам, из которых существенным образом вытекает и должно вытекать всякое природосообразное обучение языку. То, что в этом обучении природосообразно дает мать и природосообразно воспринимает ребенок, в обоих оживлено инстинктивно. Мать и ребенок, можно сказать, в силу инстинкта подчиняются вечным законам такого хода природы. Нет, они все же не подчиняются этим законам инстинктивно; они лишь инстинктивно побуждаются к этому. Свободное следование этим законам составляет для них удовольствие и радость. Побуждение взаимно действовать в соответствии с этими законами исходит из самого сокровенного в природе матери и ребенка.
Но эта природа у современных матерей почти повсюду парализована пагубным отрывом нашего мира от естественности. Так как это ставит таких матерей в неестественные отношения к своим детям, то и законы развития способности к речи теряют у них свою силу. Так как злые извращения нашего времени вмешиваются и в формирование познаний ребенка, приобретаемых путем чувственного восприятия, следовательно, и в основы природосообразного пути, каким ребенок учится говорить, то инстинкт уже не помогает изучению родной речи. Природосообразное обучение, которое предоставляют младенцам современные матери, очень беспорядочно и испорчено; в этом случае инстинкт ребенка, стремящегося к природосообразному восприятию этого обучения, остается втуне. Такой подрыв влияния инстинкта «давать» и «воспринимать» в первоначальном материнском обучении влечет за собой чрезвычайно серьезные последствия. Этим глубоко и во многих отношениях ослабляется и подрывается истинная природосообразность на всех дальнейших этапах воспитания ребенка. Да так оно и должно быть. Так как зло отрыва от естественности, свойственное нашему времени, заставляет ребенка произносить слова, понимание истинного значения которых не подкреплено в нем самом ни внутренне, ни внешне собственным наблюдением и слова эти должны запечатлеваться в его сознании, словно они представляют собой реальные знания, то для ребенка совершенно потеряны сила и благо природосообразности в изучении родной речи. В той же мере обучение ребенка речи в качестве промежуточной образовательной ступени между формированием способности к наблюдению и формированием мыслительных способностей утратило базу своего истинно природного хода, или своей истинной природосообразности. И как природосообразное формирование способности к наблюдению отклоняется от истинного пути, так и естественный ход, каким ребенок учится говорить, с первых же моментов усвоения родной речи приостанавливается, запутывается, слабеет.
Из-за этих первых ложных шагов, искажающих природосообразность обучения родному языку, база природосообразного изучения всякого другого языка также лишается своей чистой, благотворной силы, присущей ей в неиспорченном и неослабленном состоянии. Природосообразный ход изучения всякого иностранного языка должен находиться в совершеннейшем согласии с природосообразным ходом изучения родного языка. Найти это согласие — цель истинного обучения человека языку и всего искусства такого обучения.
Одна из важнейших задач идеи элементарного образования и заключается в том, чтобы помочь человечеству изыскать средства, способные с этой точки зрения предупредить отклонение от хода природы. Немногочисленные и ограниченные опыты, проводившиеся нами в этом направлении, неоспоримо доказывают, что идея элементарного образования в состоянии существенно укрепить и оживить силы, присущие семье. Факты убеждают, что попытки осуществить эту высокую идею там, где они проводились на солидном основании и удовлетворительным образом, безусловно многого достигли. С одной стороны, разъясняя основы и средства природосообразного обучения языку, они оживляют в матерях желание воспринять их, даже воодушевляют их для этого. С другой стороны, каждому ребенку,; воспитываемому на этих принципах, они позволяют в усвоении языка добиться таких успехов, которые дают ему возможность передавать своим братьям и сестрам все, чем он в достаточной мере овладел в результате элементарных упражнений. Следовательно, эти попытки позволяют ввести усвоение родного языка в семейном кругу в колею истинных средств, способных сделать такое усвоение всеобщим.
Изучение ребенком родного языка безусловно начинается с впечатлений от объектов, чувственно познаваемых им при наблюдении, названия которых сделались притом знакомы его слуху и привычны его устам. Научившись узнавать эти объекты и произносить их названия, ребенок постепенно, хотя и медленно, но научается узнавать и выражать словами их свойства и действия, то есть относящиеся к ним имена прилагательные и глаголы. Переход в усвоении речи от объектов к прилагательным, а от них к глаголам отнюдь но является последовательным во времени. Младенец слышит названия объектов, прилагательные и глаголы не в какой-то последовательности во времени и не обособленно друг от друга. Он усваивает их так, как их слышит,— тесно связанными между собой во фразах, что очень полезно и поучительно для ребенка, когда он учится узнавать и говорить. Фразы помогают ему замечать, догадываться, постепенно со все возрастающей ясностью понимать и постигать значение отдельных слов и характер их взаимосвязей во всем, что он слышит и что сам говорит.
Значение этого обстоятельства для формирования речи бросается в глаза. Каждое отдельное слово какой-нибудь фразы благодаря взаимосвязи выражаемых в ней понятий поясняет другие слова, связанные с ним этой фразой; поэтому-то фраза в целом легче запоминается, чем отдельное, изолированное слово, не связанное природосообразно ни с каким другим. Благодаря сочетанию с другими словами смысл слова в каждой фразе приобретает определенное, хотя и одностороннее и ограниченное обоснование своего общего значения.
Большие преимущества хода природы при изучении родной речи видны еще и из того, что начиная с первых исходных начал своего воздействия такое обучение затрагивает все главные части речи и тысячекратным повторением делает их познавание ясным для ребенка, а применение — привычным. Не вызывает сомнений, что ребенок, воспитываемый по элементарному принципу, не только сознает, пусть смутно, но твердо сущность каждой из главных частей речи; более того, изменения, претерпеваемые каждым существительным, прилагательным и местоимением, то есть изменения каждой склоняемой части речи, словно сами собой усваиваются им и становятся для него привычными. В такой же мере это происходит со всеми изменениями глагола, которые требуются и допускаются спряжением.
Другого рода главные части речи любого языка, хотя сами по себе они неизменяемые, благодаря своему влиянию в силу вечных законов подвергают самым разнообразным изменениям позицию слов в фразеологическом отношении. Это наречия, предлоги, союзы, междометия. С помощью построенных на психологической основе последовательных рядов примеров своеобразия их влияния на формирование речи их можно в высокой степени закрепить у ребенка, а навыки в их применении облегчить ему настолько, насколько это в развитии способности к речи совершенно недостижимо для хода природыг если он предоставлен самому себе.
Важная задача идеи элементарного образования состоит и в том, чтобы всеми средствами своего искусства содействовать и помогать ходу природы в развитии способности к речи посредством последовательных рядов примеров, психологически и мнемонически способствующих образованию ребенка. Благодаря их частому повторению они бессознательно для ребенка, почти механически внедряют в сознание и приучают его к применению каждой отдельной части речи во всем объеме ее значения. Природа воздействия обоих указанных рядов подлежащих усвоению главных частей речи всех языков такова, что вся совокупность склонений и спряжений, а также все, чего требуют психологически обоснованные формы фразеологии, усваивается воспитанниками в широком объеме и прочно, и при этом все обычные трудности подобных упражнений почти совсем отпадают.
За все время такого обучения дети ни слова не слышат ни о синтаксисе, ни о грамматике. Но практически усвоив до известной степени этим безыскусным путем свой родной язык и бегло овладев речью, они в состоянии соблюдать все грамматические правила, создаваемые естественным ходом обучения языку и соответствующие ему чистотой своего происхождения. Точно так же и особенности, в которых на их родном языке находит себе выражение суть основных форм каждого языка, они в состоянии распознать как в них самих заложенные и как в них самих закрепленные приобретенным опытом. Каждый ребенок, природосообразно обучаемый языку, таким путем достигает того, что благодаря упражнениям навсегда усваивает всю совокупность выражений для своих приобретенных чувственным восприятием познаний. Таким образом, он может с величайшей точностью и беглостью дать выражение своим знаниям на родном языке в очень широком объеме; на протяжении всего периода обучения речи ему не придется усваивать принципы и правила грамматики или заучить для этой конечной цели хоть одно слово наизусть.
Между тем принцип, согласно которому все средства обучения новому языку полностью схожи и по существу совпадают со средствами, с помощью которых ребенку помогают усвоить родной язык, и есть та точка зрения, которую скрыла от современников изощренность средств извращения, столь сильно запутывающих и затрудняющих изучение каждого нового языка, особенно в начальной стадии. Тем не менее этот принцип непоколебимо и глубоко укоренился в bon sens человеческой природы. Это факт, что чем меньше лицо, которое должно обучать ребенка иностранному языку, знакомо с рутинными формами обычного обучения языкуг тем больше природа для этой цели наталкивает его на принципы и средства, совпадающие с ее ходом в развитии родной речи у ребенка.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +