Иван Михайлович много времени отдавал подготовке к вступительным экзаменам. Осенью того же года он экзаменовался. История профессору Грановскому была сдана на четверку. Русский язык Буслаеву — на пять. Латынь — перевод из Саллюстия — сошла благополучно. Теперь Сеченов на законном основании — студентом — мог продолжать учение в Московском университете, куда он так стремился.
Что же представлял собой медицинский факультет Московского университета 50-х годов прошлого века? Не обманут ли ожидания Ивана Михайловича столпы московской медицины, не разрушат ли надежды, которые он возлагал на университет?
Много времени должно пройти, прежде чем студент-медик доберется до медицины. Сначала необходимо получить естественно-научное образование, только после этого его допустят к постели больного в клинику. Без химии, физики, ботаники и зоологии — без естественных наук не может быть мыслящего врача. На первом курсе начинают изучать и анатомию человека. В описываемую эпоху на медицинском факультете еще не преподавали гистологии — редко кто из преподавателей факультета владел методом микроскопического исследования тканей. Никто из анатомов не учил студентов, из каких клеток построены органы; из каких слоев состоит стенка артерии или вены; как устроен головной мозг; чем отличается сердечная мышца от скелетной.
Профессор анатомии Севрук был анатомом старого закала, он не признавал гистологии и описывал лишь то, что можно увидеть невооруженным глазом. Иван Михайлович с похвалой отзывался о Севруке за его добросовестность при изложении всех без исключения отделов анатомии. В течение одного года студенты получали общее представление о человеческом теле и на второй год могли уже заниматься анатомической практикой. Вооружившись скальпелем и другими хирургическими инструментами, они препарировали трупы, на практике познавая все особенности сложнейшего человеческого организма.
Обязательным предметом первого курса было богословие.
Читал эту «необходимую» для будущих врачей «науку» очень строгий и важный протоиерей Терновский.
Как-то на одной из лекций он с подобающей ученостью излагал историю всемирного потопа, подробности устройства Ноева ковчега и волнующие эпизоды посадки на корабль «всякой твари по паре».
И вдруг священник слышит резкий звук — кто-то из студентов с усердием разгрыз орех.
У протоиерея зоркий глаз, он увидел виновника нарушения благочиния. И уже слышится грозный голос батюшки:
— Господин Малинин, я рассказываю вам о событии, столь глубоко отразившемся на судьбах человечества, а вы грызете орехи! Извольте идти вон!
Под громкий хохот студентов любитель орехов изгоняется из аудитории.
Полная противоположность строгому священнику Терновскому — профессор ботаники Фишер фон Вальдгейм, предобрейшее существо. Ему абсолютно безразлично, что творится в аудитории во время его лекции и сколько студентов присутствует на лекции. Вместо ста к нему ходят десять, пятнадцать человек. Однажды на лекцию пришло три человека. Профессор, поднявшись на кафедру и окинув взглядом пустую аудиторию, хитро улыбнулся, потер по привычке руки и произнес по-латыни: «Tres faciunt collegium» («И трое образуют общество»).
Добротой профессора беззастенчиво пользовались его слушатели, вернее, неслушатели. Когда приходила пора экзаменов, отвечали не по вытянутым, а по собственным, более легким билетам.
Наибольший интерес Иван Михайлович проявил к курсу физиологии, который был объединен со сравнительной анатомией. Эти две дисциплины преподавал профессор Иван Тимофеевич Глебов. Сеченов позже писал о нем:
«Иван Тимофеевич человек несомненно очень умный и очень оригинальный лектор. Излюбленную им манеру излагать факты можно сравнить с манерой судебного следователя допрашивать обвиняемого: именно существенный вопрос, о котором заходила речь, он не высказывал прямо, а держал его в уме и к ответу на него подходил исподволь, иногда даже окольными путями. Как человек умный, свои постепенные подходцы он вел с виду так ловко, что они получали иногда характер некоторого ехидства. Таков же он был и на экзамене, вследствие чего студенты боялись его как огня».
С душевным трепетом приходили студенты и молодые врачи экзаменоваться к Глебову.
На одном из экзаменов Сеченов видел, как студент, испугавшись разгрома, учиненного его предшественникам, спрятался под скамьей, чтобы его не вызывали. Частенько один лишь вид Ивана Тимофеевича Глебова наводил безотчетный страх на учащихся. Так, однажды молодой врач, который хотел получить звание доктора медицины, вытянул билет с вопросом о свертываемости крови. Вопрос этот был далеко не из самых трудных. Получив билет и подготовившись к ответу, врач предстал перед экзаменатором. Он начал свою речь так:
— Если возьмем палочку... — этой фразой начиналась глава о свертывании крови в известных записках лекций Глебова. Помолчав немного, врач еще раз повторил: — Если возьмем палочку...
Дальше этой фразы он не продвинулся. Тогда начавший терять терпение профессор спросил: — Что же будет, если взять палочку, и что будет, если ее не взять?
Экзаменующийся молчал. Ответа на вопрос профессора не последовало. Тогда Глебов написал в экзаменационном листе единицу и сказал обескураженному молодому врачу:
— Вот что будет. Палочка — в оценке ваших знаний по физиологии.
Несмотря на множество подобных анекдотических случаев, студенты уважали Глебова и лекции его посещали охотно. Когда он читал лекции, аудитория была переполнена. Как и в других русских университетах в эту эпоху, на лекциях по физиологии было очень мало опытов и демонстраций. Вот ассистент Глебова колет булавкой мозг голубя, чтобы продемонстрировать наблюдающиеся при этом нарушения движений и чувствительности. Оперированный голубь показывается студентам, чтобы те описали изменения в поведении птицы. Голубь взлетел на высокий шкаф, и молодые медики, вооружившись длинными палками и швабрами, с гиканьем выгоняют его из укромного местечка.
Другой опыт. Собаке вдувают в вену воздух, за этим быстро следует смерть животного. Этими двумя опытами заканчивается демонстрация лекций.
Иван Михайлович, вспоминая свои студенческие годы, отмечал, что преподавание физиологии в Московском университете отставало от современного состояния этой науки. В наиболее передовых университетах на Западе уже стало общепринятым, «что физиология есть прикладная физико-химия», что основные физиологические явления, законы, управляющие жизненными процессами животных и человека, основываются на физических и химических законах. Знаменитый немецкий ученый Гельмгольц измерил скорость распространения по нервам возбуждения. Производились интереснейшие эксперименты остановки сердца возбуждением блуждающего нерва... Ничего этого на лекциях Глебова нельзя было увидеть. Об этих работах даже и не упоминалось.
Значительно содержательнее были лекции Глебова по сравнительной анатомии. Профессор с подлинным вдохновением рисовал студентам картину постепенного усложнения формы и функций различных органов — пищеварения, кровообращения, дыхания, выделения.
У одноклеточных животных пища переваривается внутри клетки. У многоклеточных животных по мере усложнения их организации совершенствуется пищеварительный канал, обособляются желудок, пищеварительные железы и толстые кишки. Органам дыхания также предшествовал долгий путь эволюции.
Иван Михайлович Сеченов, увлеченный лекциями по сравнительной анатомии, мечтал посвятить себя изучению этой науки.
После завершения курсов анатомии и физиологии, а также таких общих естественных наук, как химия, физика и ботаника, Сеченову предстояло вступить в область настоящей медицины, приступить к изучению патологии — учения о болезнях.
Профессор патологической анатомии Алексей Иванович Полунин читал общую патологию и терапию. Эти науки в пору студенчества Сеченова были плохо развиты. Тогда еще не существовало научной микробиологии и учения о заразных болезнях. Еще не пришли в медицину Луи Пастер и Илья Мечников — творцы науки о болезнетворных микроорганизмах, прославленные охотники за микробами. А без этих научных основ ни общая патология, ни терапия не могли стать наукой в полном смысле этого слова. Естественно, что у Полунина, несмотря на его популярность среди студентов, Сеченов не мог научиться чему-либо основательному, серьезному. Иван Михайлович отмечал, что профессора Полунина, слывшего среди студентов чуть ли не самым ученым, никогда и никто не видел у микроскопа. Постепенно Иван Михайлович разочаровывался в современной медицине. Ему, человеку, привыкшему к точному мышлению, знавшему законы математики, физики, химии, было очень неловко стоять на зыбкой почве голого практицизма. Первым толчком, послужившим к «измене медицине», Сеченов считал курс лекций профессора Топорова. Это был один из самых главных предметов на медицинском факультете — частная патология и терапия. Проще говоря, это был курс внутренних болезней — основа основ врачебного дела. Без знания этой стоящей в центре медицинского образования науки молодой врач беспомощен у постели больного. Придет этот врач к больному и опустит руки, не умея разобраться в сущности заболевания, в его природе, не зная, чем помочь.
Профессор Топоров рекомендовал студентам учебник терапии французского автора Гризолля. На лекциях Топоров часто прибегал к формулировкам из учебника Гризолля, называл его «наш автор». Иван Михайлович поспешил приобрести рекомендованный учебник. Начал его внимательно читать и от страницы к странице все больше расстраивался. Какая же это наука — «ничего, кроме перечисления причин заболевания, симптомов (признаков) болезни, ее исходов и способов лечения; а о том, как из причин развивается болезнь, в чем ее сущность и почему в болезни помогает то или другое лекарство, ни слова».
Пытливый ум Сеченова был в смятении. Неужели это и есть научная медицина? Где тут наука? Как страшно еще раз ошибиться в своем призвании! Врачом, сознательно лечащим больных, а не знахарем готовился быть Иван Михайлович. Он поспешил к медицинскому светилу, к тому самому Алексею Ивановичу Полунину, выше которого и медиков в Москве нет, спросить совета, как и по какой книге учиться.
Почтенный профессор удивлен горячностью Сеченова. — Да вы, батюшка, не хотите ли подскочить выше своей головы? Гризолля я положительно не одобряю, возьмите-ка сочинение Капштатта. Но имейте в виду, молодой человек, знания берутся не только из книг, а главным образом из практики. Будете лечить, ошибаться, пройдете трудную науку у своих больных, тогда станете
врачом.
Выслушав совет и абсолютно правильные мысли Полунина о роли практики, Иван Михайлович разыскивает сочинение Капштатта. Но ужас, книга стоит тридцать рублей! Таких денег у Сеченова нет. Впрочем, Капштатт обнаружен у товарищей. Сеченов жадно его просматривает. Недалеко ушел и этот автор от Гризолля.
Что же делать? Внимательно слушать лекции Николая Силыча Топорова? Но эти лекции хороши для студентов, которые не ищут теории болезней, которым научная медицина не ко двору; для таких студентов, будущих практиков, лекции Топорова весьма поучительны. У профессора огромный практический опыт. Его слова: «Зачем нам термометры да микроскопы, была бы сметка, мы и без них нажили Топоровку» — пользуются огромной популярностью у многих студентов-медиков.
Без теорий любимый профессор нажил состояние, построил на Малой Молчановке два каменных дома — Топоровку, — что же еще надо? Это успех, деньги, богатая жизнь, а теории, поиски научной истины — пусть этим занимаются мечтатели вроде Сеченова.
Читались на медицинском факультете и другие предметы. На лекциях по фармакологии и рецептуре также не было и намека на толковое объяснение действия лекарства на человеческий организм. В лучшем случае говорилось, что такое-то лекарство действует от головной боли, другое — от кашля, третье — от жара...
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +